Блокадное возвращение

Программа Марины Лобановой

«Возвращение в Петербург»

Гость: Андрей Борисович Рыжков

Тема: последствия революции 1917 года в топонимии

Передача 4

Тема: 1944 год, блокадное возвращение

Эфир 19 июня 2017 г. 13:30

АУДИО

Топонимист Андрей Рыжков рассказывает о подоплеке уникального для советской эпохи решения о возвращении 20 исторических названий в Ленинграде 13 января 1944 года, незадолго до полного снятия блокады. Благодаря усилиям историка Д.В.Петрова в 2008 году были рассекречены партийные документы, по которым прослеживается зарождение инициативы о возвращении названий — ее автором был главный архитектор Ленинграда Николай Варфоломеевич Баранов, — а также обсуждение вопроса в ленинградском горкоме партии с последующим визированием инициативы Сталиным.

На фоне общей топонимической политики советского периода это решение выглядит парадоксальным. Вернулись не только «нейтральные» имена (Невский, Литейный, Садовая), но и ряд названий церковного и явно «царского» происхождения — Владимирский проспект, Исаакиевская площадь, Казанская площадь, Введенская улица, Дворцовые площадь и набережная. При этом позиции «потревоженных» членов советского пантеона в целом не пострадали — в отличие от традиции советских переименований Володарский, Урицкий, Плеханов, Воровский, Карл Либкнехт, Роза Люксембург остались в названиях других улиц и не подверглись шельмованию, что резко отличает «волну» 1944 года. Переименование проспекта Ленина в Пискаревский проспект тоже нельзя назвать характерным для советской топонимической практики (впрочем, это решение было вынесено в отдельный пункт и даже не публиковалось).

Неужели партийно-советское руководство Ленинграда — Жданов, Кузнецов, Попков, Капустин — внезапно превратилось в антисоветчиков? Нынешние противники возвращения исторических названий должны были бы считать именно так… Но секрет неожиданного признания советским руководством истинной культурно-исторической ценности топонимии — в другом. В момент предельного напряжения всех сил в смертельной схватке с врагом понадобились все резервы народного патриотизма, а для этого пришлось обратиться к самым глубинным корням русского самосознания. Обращение Сталина к гражданам СССР, начинавшееся словами «братья и сестры», было немыслимо до войны. В этом ряду — послабления в антирелигиозной политике, открытие некоторых храмов, возвращение погон на военную форму… И топонимическая реставрация естественным образом легла в тот же ряд, не вызвав никакого удивления и тем более отторжения у ленинградцев. Напротив, возвращение названий воспринималось как подарок выжившему городу, который вернул себе право на историю ценой неимоверных страданий…

Топонимический ренессанс в СССР был недолгим. В январе 1944 еще вернулись исторические названия городов Павловск (с 1918 г. Слуцк) и Гатчина (в 1923-1927 гг. Троцк, затем Красногвардейск), кроме того, в 1944 году возвращались старинные имена улиц Киева, Харькова и Одессы. Но после окончания войны, когда существованию советского государства уже ничто не угрожало, истинные топонимические ценности вновь подверглись забвению, а практика идеологических переименований возобновилась с новой силой.

См. также: