«Вот это наше желание подстроиться, нивелироваться – зачем?»

Программа Александра Крупинина

«Неделя»

Гость: протоиерей Владимир Сорокин

Прямой эфир 6 июня 2021 г.

ВИДЕО

 

Темы программы:

 

— православные детские сады и школы

 

— выставки в Феодоровском соборе, изображение лабиринта в Феодоровском соборе

 

— православный храм на улице имени революционера?

 

Православие и топонимика.

 

Князь-Владимирский собор на улице Блохина или на Церковной улице?

 

Возвращение названия Смоляной улицы.

 

— 50-летие интронизации патриарха Пимена.

 

Личность патриарха Пимена и общество того времени.

 

— что сегодня изучают в духовных школах

 

— патриарх Пимен и митрополит Никодим: о русском языке в богослужении

 

— как изменилось общество с позднесоветского времени

 

— что сказать тем православным, которые ждут царя?

 

— разработка церковных законов о наказании священнослужителей

 

— дуэль и гибель Пушкина

 

 

Александр Крупинин:

 

— Говоря о событиях прошедшей недели, мы должны сказать, конечно, в первую очередь о том, что на этой неделе состоялось сначала заседание Архиерейского совета нашей митрополии, а потом заседание Епархиального совета Санкт-Петербургской епархии под председательством митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Варсонофия. Как всегда, там много разных вопросов, разбирались вопросы, как живет церковь во время пандемии, какие сложности, какие проблемы возникают в связи с этим. И, кроме того, правящий архиерей отметил, что многим православным родителям обучение детей только в воскресной школе кажется недостаточным, и поэтому нужно создавать православные школы общеобразовательные, в Петербурге действует пять православных общеобразовательных школ, и нужно также создавать православные детские сады. Вот хотел спросить вас, отец Владимир, у вас же дети, внуки…

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— У меня двое детей, и когда они были маленькие, было еще советское время, тогда для меня была проблема – вот они пошли в школу, и важно было как раз, чтобы в школе они не подпали под влияние такой агрессивной, я бы сказал, среды атеистической. Причём, одно дело, когда атеистическая миролюбивая среда, а другое дело когда агрессивная среда. Потому что я тогда уже был в Духовной академии проректором и ответственным за принятие студентов в духовную школу, но я знаю, знал что во многих случаях дети священнослужителей в школах подвергались, ну, такой, знаете, травле, ну как обычно среди детей. Это не то что там какая-то целенаправленная… но общее состояние такое было общества – против церкви, и, естественно, против священнослужителей, и во многих местах дети оказывались предметом насмешек, всяких таких неприятных явлений. Я знал об этом хорошо. И когда мой сын, вот нынешней отец Александр, и у меня дочка Вера, вот когда первым пошел в школу, конечно, Александр, я боялся… а школа была, такая, хорошая, недалеко от Московского вокзала, хорошая школа, она и сейчас есть…

 

Александр Крупинин:

 

— Напротив Феодоровского собора, что интересно.

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Да, и я помню, как я все-таки пошел к директору, чтобы предварить как-то ситуацию, чтобы не создавали искусственного такого вокруг него климата неприязни, насмешек… А там был такой мужчина, хороший мужчина, кажется, Иван Сергеевич… И я говорю: вы знаете, что я священник, в Духовной академии преподаю… Он: да, интересно. Я говорю: давайте договоримся – вы на него никакого такого серьезного влияния в идеологическом плане не оказываете и не поощряете тех учащихся, которые будут создавать какой-то такой климат, а я, со своей стороны, тоже гарантирую, что я не буду его заставлять там проповедовать, что ли, вести себя так, чтобы как-то быть заметным. Давайте с двух сторон будем держаться такого.

И все было хорошо, и он учился хорошо, и дочка училась хорошо.

 

Александр Крупинин:

 

— А он был пионером?

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Я не помню, был ли он пионером… я уже даже сейчас и забыл.

…

Проблема в том, что православные школы – они частные, там за все нужно платить. А народ сейчас не очень кредитоспособный. … Но идея очень хорошая.

 

Звонок слушателя:

— Уважаемый отец Владимир и Александр Матвеевич, у меня такой вопрос, сейчас на нашем радио уделяют большое внимание топонимике, возвращению улицами их исторических названий, и вот ваш Князь-Владимирский собор стоит на улице Блохина, а это ведь даже не фамилия, в общем-то, кличка какая-то очередного террориста, и вот в передаче, посвященной топонимике, прозвучали пожелания обращаться от храмов, от приходов, и приводили примеры, когда это помогло, например, возвратить название улице Смоляной, там вот храм, приход во главе со своим настоятелем обратились к властям, и, в общем-то, те пошли навстречу, и митрополит это поддержал. Отец Владимир, я думаю, что вы могли бы тоже организовать своих прихожан и могли бы изменить этот нонсенс: Князь-Владимирский собор на улице Блохина – знаете, как-то не вяжется…

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Я с вами согласен. Спасибо за вопрос. Но я вам хочу сказать, что когда праздновали 1100-летие князя Владимира, уже обращались, и я собирал подписи, и митрополит нас поддерживал, и даже некоторые члены Топонимической комиссии говорили: пишите, пишите… Мы написали, всё очень аргументировано, я помню, собрали около 1000 подписей, подали… Ни ответа, ни привета. Но мы я с вами на 100% согласен, что у нас была улица не Блохина, а Церковная улица. И сначала нас обнадежили, а потом сказали, что «жители будут против»… Но мы делаем это постоянно, и, может, ещё будем пытаться это сделать. Последняя наша попытка была, наверное, год или два назад.

 

Александр Крупинин:

 

— Название «Церковная» не всем может понравиться. Смоляная – это как бы никого особо не задевает…

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Вот это советская психология.

 

Александр Крупинин:

 

— Конечно.

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Вот представьте себе: храм – и Церковная улица… а были – на Блохина. И вдруг адрес меняется: Церковная. Я понимаю людей. Поэтому мы просим, но мы не можем требовать.

 

Александр Крупинин:

 

— А что если назвать Владимирская? Князь-Владимирская?

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Нет, подожди. Ведь речь идет о том, чтобы вернуть историческое название. Это не все так просто. Она была Церковная улица.

 

Александр Крупинин:

 

— По поводу 50-летия интронизации патриарха Пимена.

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Да, это был 1971 год. Это год, когда в обществе уже появились диссидентские группы, такие движения были… А патриарх Пимен – он отличался таким спокойным характером, устойчивым… я бы сказал, не то, что консерватор, а такой человек традиционных представлений.  Но общество в это время она уже полностью было советским, это действительно, я тогда жил, я помню, и уже, собственно говоря, церковную терминологию даже вытеснили из языка, очень многое было вытеснено. Но, что я хочу отметить, зато у людей сохранялась четкая граница: вот это – божественное, это церковное, это христианское, а это – безбожное, это коммунистическое, это советское. Было у людей очень четкое разграничение.

С одной стороны, может быть, это и плохо, Конституция говорила: церковь отделена от государства, значит, никаких нам не разрешали в духовной школе, чтобы были какие-то светские предметы, кроме Конституции СССР, больше никаких предметов не разрешали, изучайте свои там предметы, все, прекрасно было. Но сейчас в духовных школах изучают всё, как везде. Я как раз это не разделяю. Я считаю, церкви есть что своего изучать.

…

Вот это наше желание подстроиться, нивелироваться что ли? Зачем? Называйте своими именами…

…

Тогда время было такое: с властью были отношения такие – вы нас не трогаете, мы вас не трогаем. Но, я вот еще раз подчеркиваю, но в обществе очень хорошо соблюдалось: божественное и человеческое. И это, я вам скажу, с одной стороны, было очень даже неплохо. Вот сейчас эти грани размываются.

…

С молодым поколением – надо как-то с ними вступить в диалог, чтобы те, кто привык к иконам, чтобы они понимали, что у них есть, конечно, своё право на это, они выросли в этом… но у этого молодого поколения есть тоже своё право прочитать, или услышать, или увидеть, или представить… и мы не должны лишать их этого права. Запрещать – это неправильно.

…

Я вот в прошлое воскресенье слушал отца Александра ( в эфире программы «Неделя»), и вы много внимания уделили тому, что на этом пленарном заседании Межсоборного присутствия, что меня очень удивило и удивляет до сих пор, что они приняли какое-то положение о наказаниях священнослужителей, о наказаниях священников и диаконов. Да. Ну как же это так, в наше время, зачем идти путём наказания? Надо было, уж если закон этот нужно было принимать, так сначала – о поощрениях…

 

Александр Крупинин:

 

— А как? Если священник не выполняет свои обязанности…

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Таких – меньшинство. А большинство? Меня это удивляет. Это… это в поколениях, вот я  — старое поколение, патриарх – среднее поколение представляет, а молодое поколение священнослужителей? Если оно будет руководствоваться принятием таких вот запретительных всё время мер, всё время – угрожающих… Не знаю… Мне представляется, священники молодые должны больше слышать такого, за что их поддержат – за просвещение, за благотворительность… Это нужнее.

А об этом – ни слова. О поддержке священника – ни слова. А нельзя вот так – о наказании, о наказании. И вы большую часть передачи этому посвятили… Это меня поразило.

 

Александр Крупинин:

 

— Так а как же мы должны обсуждать, если на пленуме Межсоборного присутствия этому была посвящена большая часть времени…

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Я до сих пор поражаюсь и удивляюсь. Если и на Архиерейском соборе будут то же самое толочь два дня, как здесь, одни и те же запретительные меры, и только священников и дьяконов… А куда архиереи деваются? Они что, безгрешные, что ли? А они что, не отвечают за нас? Надо с них прежде всего спросить. Но меня сама идея – «наказание» – изумляет. В XXI веке руководствоваться системой наказаний? Слушайте, я всё-таки уже 100 раз говорил, и здесь ещё раз скажу: я считаю, Священное Писание – это Завет Божий, когда человек в диалоге с Богом. Завет – это диалог, а закон – это когда никакого диалога нет.

Человек не развивается при запретительных мерах. Он развивается только при системе Завета Божия, диалога с Богом, и диалога друг с другом.

 

Александр Крупинин:

 

— Вот, например, как говорил отец Николай Афанасьев, известный православный богослов XX века, что право начинается там, где заканчивается любовь.

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Вот и надо учить людей диалогу – с Богом, друг с другом.

 

Звонок слушателя:

— Не понятно, почему церковь теряет свою популярность? И второй вопрос: зачем переименовывать улицы и раздражать людей?

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

 

— Я вспоминаю покойного отца Ливерия Воронова, моего преподавателя по догматическому богословию, и он сидел 10 лет по делу Псковской миссии, хороший был очень человек, замечательный. И вот тогда он был свидетелем тоже, когда начиналась Перестройка. И церковь везде, по всем фронтам должна была участвовать. И тогда отец Ливерий говорил: ну зачем церкви брать на себя ответственность за решение социальных вопросов, которыми должно заниматься государство, у которого есть деньги налогоплательщиков? В церкви денег налогоплательщиков нет. У нас с вами есть только добровольные пожертвования, и то не обязательные.

А наша почему-то тенденция нынешняя – мы должны быть везде… и такое впечатление, что мы должны всё взять на себя и за всё взять на себя ответственность. Заместить этих политруков и всё прочее. И нести полную ответственность. И за те же детские сады.

А сейчас в обществе есть такое напряжение – и в отношении с властью, и власть не очень правильно поступает, когда идёт только одними запретительными мерами, и за ними сейчас и церковь идёт запретительными мерами… у кого это вызовет чувство глубокого уважения? Естественно, что это будет вызывать и ропот, и желание каким-то образом найти и другие возможности… Хотя, я бы сказал, что всё-таки церковные программы худо-бедно, но они всё-таки работают, и по благотворительности, и по просветительской деятельности, и по другим. Может быть, не так сильно, как хотелось бы, но, знаете ли, всё-таки церковь остается единственным таким островком, в котором можно услышать норму нравственности, норму духовности, норму и уровень нашего культурного пути, куда хоть развиваться, мы хоть знаем наш идеал, куда мы должны идти. А что касается реализации его… очень хотелось бы, чтобы реализация шла более компетентно, ответственно, и с меньшим таким, я бы сказал, бравурным триумфализмом, это сейчас называется. Не надо триумфализма.

 

Полностью слушайте в АУДИО. 

 

Смотрите ВИДЕО.