«История Псковской православной миссии в лицах: протоиерей Николай Шенрок» (1)

М.Лобанова: Здравствуйте, дорогие друзья! В студии радио «Град Петров» Марина Лобанова и историк, кандидат исторических наук Константин Петрович Обозный. Здравствуйте, Константин Петрович!

К.Обозный: Здравствуйте, Марина! Здравствуйте, дорогие радиослушатели!

М.Лобанова: Мы продолжаем цикл программ «Псковская православная миссия. Биографии», и сегодня героем нашей программы станет один из самых значительных деятелей Псковской миссии 1941-1944 годов, протоиерей Николай Шенрок. Конечно, обо всех участниках Псковской миссии рассказать невозможно, поэтому мы избрали только биографии людей, которые оставили заметный след в деятельности, в истории миссии. Ведь в миссии были и миряне, люди местные и приехавшие из эмиграции. К тому же, миссия состояла не только из миссионеров, но и из тех, кто этой миссией окормляется. И это все единый круг духовного единомыслия, единодушное пространство, которое создавали такие люди, как отец Николай Шенрок. Хочу сказать, что эта программа и, может быть, несколько последующих, будут иметь еще один акцент: это судьбы целых семей. Речь пойдет не только об отце Николае, но и о его детях – может быть, даже о тех, кто и поныне живет. И это всегда замечательно, потому что Церковь и семья – это служение, и служение семьи в Церкви очень важно себе представлять. И то, что были и есть такие семьи, как у отца Николая Шенрока, это тоже нам пример. А следующий человек, о котором мы поговорим, это тоже представитель семьи, которая оказала значительное влияние на судьбу Псковской миссии и на историю нашей епархии в том числе – это будущий архимандрит Кирилл (Начис), а также его брат отец Иаков Начис. Поскольку я сказала, что мы рассказываем только о самых ярких представителях Псковской миссии, о которых необходимо знать тем, кто интересуется историей своей Церкви, тем более, что все это происходило на нашей земле, рядом с нами. Отец Николай Шенрок, которого митрополит Сергий (Воскресенский) хотел в дальнейшем видеть архипастырем Псковской миссии, действительно очень яркая личность. Мы просим Вас, Константин Петрович, рассказать нам об этом человеке – прежде всего о его происхождении, его семье, его корнях.

К.Обозный: Прежде чем я начну говорить собственно об отце Николае, я хочу вернуться к Вашему замечанию, Марина. Действительно, члены Псковской миссии были очень разными по своему происхождению, по духовному пути, по некоторым взглядам, хотя все служили Господу и укрепляли Православную Церковь в очень тяжелый период ее истории. И, собственно, ядром миссии были священники, которые прибыли из Риги, клирики Латвийской Православной Церкви, но очень скоро к этому ядру начали присоединяться и местные священники – псковские, новгородские, священники Ленинградской епархии. А третьей составной частью духовенства Псковской православной миссии стали те, кто был рукоположен в годы войны, в годы оккупации митрополитом Сергием (Воскресенским) или епископом Иоанном (Гарклавсом). И вот как раз протоиерей Николай Шенрок из тех, кто относился к местному духовенству, то есть «подсоветскому» духовенству. Отец Николай имел замечательное происхождение. Он родился в 1888 году в Санкт-Петербурге в дворянской семье крупного чиновника. Отец его был тайным советником, начальником одного из государственных департаментов. И, кстати говоря, по вере католиком. И только в семьдесят лет, осознанно, и это, видимо, был выбор долгий, к которому Стефан Шенрок шел всю жизнь, он принял Православие. А мама отца Николая была православной и, возможно, под ее влиянием и отец будущего протоиерея Николая тоже перешел в Православие. А мама его происходила из знаменитого рода Загряжских, из которых вышла русская красавица Наталья Николаевна Гончарова, жена Александра Сергеевича Пушкина. Мать отца Николая была очень хорошо образована, она окончила Епархиальные женские курсы, прекрасно пела, музицировала, играла на фортепиано, и в то же время была человеком глубоко верующим. Вместе с детьми она читала Священное Писание, воспитывала их в страхе Божием, сама посещала храм и детей к этому приучила. А Священное Писание было настольной книгой в семье Шенроков. В доме Шенроков была и древняя реликвия – икона Казанской Божией Матери, которая с давних времен хранилась в семье Загряжских, передавалась из рода в род. И именно этой иконой дедушка по материнской линии и благословил будущего отца Николая на брак. Образование отец Николай получил на Украине, в Житомире, где он окончил пастырские курсы после гимназии. Посвящение в иерейский сан произошло в 1912 году, и некоторое время, совсем небольшое, с 1915 по 1916 год отец Николай служил в Тульской епархии. После 1916 года отец Николай переезжает на Северо-Запад, и с 1916 года и все последующие тяжелые годы революции, Гражданской войны и годы советской власти он служит в разных сельских приходах Ленинградской епархии. После 1935 года отец Николай переезжает в Ленинград и служит уже в городских храмах – видимо, это было связано с тем, что очень многие сельские храмы закрывались, а в Ленинграде хоть какое-то количество действующих храмов еще сохранялось. И удивительно, что отец Николай чудом Божиим избежал репрессий. Он не был ни арестован, ни сослан, ни отправлен в тюрьму. А последнее его место служения, уже перед началом войны – храм Иова Многострадального на Волковом кладбище. Хотя семья Шенроков проживала на станции Сиверской, и отец Николай на пригородном поезде приезжал в Ленинград и совершал служение в этом храме. Когда началась война, отец Николай по-прежнему ездил на служение, и так получилось, что однажды, когда он собирался ехать на службу, оказалось, что железнодорожная линия настолько повреждена, что приехать в Ленинград уже нет возможности. И тогда отец Николай со своим семейством остался на станции Сиверская, которая очень скоро была оккупирована немецкими войсками. К этому времени отец Николай уже овдовел, у него было пятеро детей – Алексей и Николай, его первые сыновья, один 1913, другой 1914 года рождения, – были призваны в Красную армию и были на фронте, а трое других детей жили вместе с ним на станции Сиверская – Серафим, Сергей и Вера, единственная дочка отца Николая. После того, как эта территория была оккупирована немецкими войсками, наступило тяжелое время не только потому, что было непонятно, какова будет политика немецких властей, но и наступил самый настоящий голод, хотя уже в сентябре 1941 года отец Николай вновь получил возможность совершать богослужения и служил в близлежащих к станции Сиверская храмах. Сыновья, Сергей и Серафим, чтобы заработать на кусок хлеба, в тяжелых зимних условиях работали на немецком аэродроме. Но жизнь была довольно сложная, голодная. Голодали и прихожане, как вспоминал потом отец Серафим, сын отца Николая. Но осенью 1941 года ситуация изменилась; стало известно, что в городе Пскове учреждено управление Православной миссии на освобожденных областях России, и все священники, которые служат на территории, подведомственной миссии, должны явиться в управление миссии для того, чтобы зарегистрироваться, заполнить анкету и дать подписку о том, что они находятся в каноническом общении с Московской Патриархией, это было очень четкое предписание, а, с другой стороны, что все циркуляры Псковской миссии они будут неукоснительно выполнять. Отец Николай весной 1942 года получает письмо из Пскова от начальника управления Псковской миссии, протоиерея Кирилла Зайца, с приглашением приехать в город Псков. Причем в архивах госбезопасности сохранилось замечательное письмо, которое я процитирую, оно небольшое. Это письмо адресовано отцу Николаю Шенроку, письмо от начальника миссии. Меня удивил сам тон этого письма – с какой любовью отец Кирилл обращается к своему брату во Христе, в общем-то, не зная его и даже ни разу не видев его: «Высокочтимый отец протоиерей! Вам послано срочное извещение о возможной коренной перемене в Ваших неимоверно тяжелых условиях жизни, и мы с нетерпением ждем Вашего приезда в миссию. Две недели тому назад в Риге у митрополита Сергия было окончательно решено назначить в Псков самостоятельного епископа. При обсуждении вопроса о кандидатах все единогласно остановились на Вас, отец протоиерей. Одно опасение лишь было – не откажетесь ли Вы от этого, правда, весьма ответственного в настоящее время служения Церкви Христовой. Но хочется верить, что при выставлении Вашей единственной кандидатуры было таинственное указание митрополиту Сергию со стороны Промысла Божия. Подчините свою волю воле Божией. Древний православнейший Псков с любовью примет Вас, а великие святые хранители Пскова, благоверные князья Всеволод и Гавриил, Довмонт Тимофей укрепят немощные человеческие силы. По получении сего при первой возможности приезжайте сюда, попрощавшись с Сиверской. Если не будет обильного хлеба, то, во всяком случае, ни Вы, ни Ваши дети голода не увидите. С любовью ждем Вас. Сердечный привет Вам от всех членов миссии. С любовью во Христе Ваш собрат протоиерей Кирилл Зайц. 21 мая 1942 года. Город Псков, Кремль, Миссия». Вот такое письмо. Действительно, митрополит Сергий (Воскресенский) давно задумывался о том, что в городе Пскове должен быть самостоятельный епископ, поскольку жизнь была сложная, и каждый раз, когда митрополит Сергий собирался приехать в Псков из Риги, нужно было проходить довольно серьезные испытания, чтобы получить пропуск, и, конечно, немецкие власти, немецкое командование в городе Пскове и, соответственно, спецслужбы в Латвии очень нехотя давали эти разрешения, этот пропуск. А известно, что в конце 1943 года, когда митрополит Сергий собирался еще раз навестить управление миссией, в последний раз, ему было отказано в пропуске. И, естественно, экзарх Прибалтики понимал, что лояльное отношение к Церкви немецких властей – это ситуация временная, которая в любой момент может измениться, и поэтому очень важно, чтобы в городе Пскове был самостоятельный епископ, который в случае каких-то непредвиденных эксцессов, военных трудностей или репрессий над руководителями Православной Церкви в Прибалтике сможет руководить Церковью и Псковской миссией самостоятельно. Хотя, с другой стороны, конечно, митрополит Сергий (Воскресенский) не мог не понимать всей щекотливости и сложности в каноническом отношении этой затеи, поскольку все-таки территория Пскова и территория северо-западных областей, оккупированных немцами, так называемой фронтовой области России, где действовала Псковская миссия, все-таки принадлежала Ленинградской епархии, правящим архиереем которой был здравствующий, хотя и находящийся в ограниченных возможностях митрополит Алексий (Симанский), который находился в блокадном Ленинграде. Отец Николай откликнулся на приглашение и приехал в миссию вместе со своими детьми Серафимом, Сергеем и Верой. Мне посчастливилось познакомиться с отцом Серафимом Шенроком, когда я был в Латвии в 2000 году, и в последующие мои приезды мы с ним встречались. Сейчас отец Серафим уже ушел из земной жизни. Я записал его воспоминания, он очень живо рассказывал об этом времени, когда они приехали из местности голодной, близкой к фронту, в город Псков. Отец Серафим вспоминает, что когда они приехали в Псков и пришли на территорию Кремля, на территорию кафедрального собора, то вдруг он заметил, что недалеко от Кремля на площадке натянута волейбольная сетка, и какие-то молодые люди играют в волейбол. Причем они были хорошо одеты, спортивные, с аккуратно подстриженными бородками. Он очень удивился – война, да и святыня рядом, а люди играют в волейбол. Когда он подошел ближе, оказалось, что это играют священники и миряне, члены Псковской миссии. Это был момент отдыха, но для него было как-то неожиданно – как же так, да и могут ли вообще священники играть в волейбол? И можно ли развлекаться таким образом? Но когда он поближе узнал этих людей, то увидел, что все это люди, с одной стороны, глубоко верующие, замечательные миссионеры, пастыри, а, с другой стороны, очень веселые, открытые и незакомплексованные люди. И, конечно, после Сиверской впечатления от Пскова и воспоминания об этой жизни были очень светлые и радостные.

М.Лобанова: Я думаю, что здесь многие зададутся таким же вопросом, каким задался и отец Николай Шенрок: ведь идет война, Ленинград в блокаде. А здесь совершенно другая реальность. Но если мы посмотрим на эту реальность другим взглядом, скажем, взглядом Вечности, то смысл человеческой жизни как раз в том, чтобы радоваться друг другу, созидать нормальную жизнь. И что интересно, когда Церковь вообще пришла на Русскую землю, она и стала созидать нормальную жизнь – государство с более-менее нормальными законами, с нормальными институтами и так далее. И здесь мы тоже видим ту же роль Церкви – она тоже созидает нормальную жизнь, помогает людям остаться нормальными людьми. И, как понимают миссионеры Псковской православной миссии, для русского человека нормальная жизнь – это прежде всего православная жизнь, церковная жизнь. А она включает в себя, в том числе, и вот это, и эту игру в волейбол. Это тоже открытие Псковской миссии во многом и для нас сегодня, и хочется быть наследниками этого. Мы ведь хотим нащупать что-то, чтобы Церковь включала в себя всю жизнь человека, а не только несколько часов, когда он находится в храме. И мы не просто здесь рассказываем биографии замечательных людей, вспоминаем этих людей в связи с семидесятилетием основания Псковской православной миссии, не просто в связи с этой датой, но для того, чтобы извлечь пользу и для сегодняшнего дня. И еще хочу напомнить, что отцу Николаю в этот период времени уже 53-54 года, то есть это зрелый человек, к тому же с опытом дореволюционного служения. И мне еще в Вашем рассказе показалось очень интересным, что он принял священство до революции, не принадлежа к духовному сословию. Это все-таки редкость, такой выбор, и я думаю, что не все окружение его семьи с пониманием отнеслось к такому шагу. Но тем не менее то, что такой выбор очень сознательный еще в то время был им сделан, возможно, говорит нам о том, почему этот человек и оказался в Псковской миссии.

К.Обозный: Да, конечно. С одной стороны, это воспитание в семье, это тот опыт, который появился благодаря влиянию мамы, а, с другой стороны, это уже свободный выбор служения Богу и ближнему, который сделал отец Николай и которому остался верен до последних минут своей жизни. Серафим, один из его сыновей, когда они приехали в Псков, очень удивился тому, насколько люди здесь свободные, даже раскованные, но в то же время глубоко верующие. Он вспоминает, что люди приходили в церковь со слезами, целовали землю, по которой проходили священники, брали у них благословение. Храмы были переполнены. И он сразу же начал знакомиться с молодыми священниками, с мирянами, которые приехали из Латвии. И именно этот опыт, как вспоминает отец Серафим уже в 1990 годах, для него стал определяющим в выборе жизненного пути. Даже не опыт его отца, а опыт общения с молодежью, которая, с одной стороны, была очень энергична, весела, а, с другой стороны, это были люди очень глубокие, образованные, хорошо знающие богословие, ответственно подходящие к своему служению, к миссии, к проповеди. Отец Серафим, тогда еще бывший совсем молодым человеком, выбирает свой путь – напомню, что с декабря 1942 года в городе Вильно по благословению митрополита Сергия (Воскресенского) начинают действовать пастырские богословские курсы для подготовки священников-миссионеров, прежде всего, для того, чтобы пополнить ряды Псковской миссии; и Серафим Николаевич выбирает этот путь, получает рекомендацию и уезжает учиться на богословские курсы. Но об этом мы можем поговорить чуть позже. А отец Николай отправляется в Ригу, в июне 1942 года он прибывает в Ригу и встречается с экзархом Сергием. Экзарх Сергий встретил отца Николая почтительно и сразу, с порога, сказал: «Готовьтесь к пострижению и к епископской хиротонии. Все это произойдет в ближайшие недели». Отец Николай отказался от предложения экзарха Сергия, сославшись на то, что у него, с одной стороны, не хватает образования, у него было только среднее духовное образование, а, с другой стороны, он сослался на то, что у него нет опыта, чтобы руководить большой церковной жизнью. И, конечно же, здесь, видимо, и сам отец Николай, и митрополит Сергий (Воскресенский) понимали, что это все-таки будет нарушением канонической целостности Церкви, произойдет некоторое превышение власти экзарха Сергия. Для того, чтобы совершать хиротонию епископа для Пскова, в его ситуации не было достаточно полномочий. Поэтому митрополит Сергий не стал настаивать или каким-то образом оказывать давление на отца Николая. И отец Николай потом рассказывал, что произошла встреча с одним из немецких военных чиновников, который курировал церковную жизнь в Прибалтике. И он с отцом Николаем довольно долго разговаривал. Очень насторожило этого немецкого офицера то, что отец Николай не был репрессирован в Советском Союзе, и у этого офицера появились подозрения, уж не советский агент ли этот священник, которого митрополит Сергий готовит во епископы. И после этой долгой беседы, в которой этот офицер расспрашивал и о митрополите Алексие (Симанском), о предвоенной жизни в городе Ленинграде, о том, сколько храмов было открыто к началу войны, о том, как люди воспринимают Церковь, о том, как власти относятся к Церкви, в конце концов он, в некотором раздражении, что ничего не удалось выяснить, все-таки отпустил отца Николая. И отец Николай вернулся в город Псков и получил назначение помощника начальника управления Псковской православной миссии, то есть он стал заместителем отца Кирилла Зайца. Одновременно он, конечно, служил в псковских храмах, прежде всего, в храме святого Алексия, человека Божия; и кроме того отец Николай довольно много ездил по приходам не только для того, чтобы совершать богослужения, но и проводил совещания в благочиниях. И одно из ярких событий, которое произошло тогда, это был пастырский съезд в городе Дно, который проходил в 1943 году, и отец Николай, как представитель управления Псковской миссии, приехал и проводил это собрание пастырей, законоучителей и мирян в городе Дно. Там он выступил с докладом, обсуждали вопрос о том, как лучше проводить просвещение народа и духовное образование молодежи и детей, и довольно много важных тем было затронуто. Хотя, естественно, в следственных документах советских спецслужб этот съезд был охарактеризован как акция немецкой разведки, и отец Николай проводил совещание, чтобы дать задание благочинным и священникам, чтобы они как можно больше призывали свою паству к послушанию немецким властям, к активной антисоветской деятельности и так далее. Кроме Серафима вместе с отцом Николаем в Псков приехали Сергей и Вера, и Сергей был курьером Псковской миссии. Важные документы, которые не отправляли по почте через немецкие средства связи, он лично перевозил из Пскова в Ригу. Он имел для этого пропуск и являлся курьером и шофером Псковской миссии. А Вера Николаевна выполняла обязанности чертежницы, чертила разные схемы, планы, помогала в канцелярской деятельности управления Псковской миссии. Вера Николаевна ушла из земной жизни в 2009 году, а в 2005 году умер отец Серафим.

М.Лобанова: А два сына отца Николая, которые в это время служат в Красной армии, их судьба известна?

К.Обозный: Их судьба известна, но они очень мало общались уже после войны с отцом Серафимом. Они не погибли, где они воевали, я не могу сказать, но один из них жил в Москве и остался военным, а другой жил в Казани. Они не были церковными людьми, по крайней мере, я об этом не знаю. Но общение со своими младшими братьями и сестрой они поддерживали очень слабое. По-видимому, накладывало отпечаток то, что отец Николай был репрессирован, и это было некоторым камнем преткновения в общении даже родных, когда случалось подобное испытание, подобная трагедия. Когда началась эвакуация Псковской миссии и духовенства, отец Николай выехал в Литву и по-прежнему вместе с отцом Кириллом Зайцом трудился на поприще миссионерского служения. В конце 1943 – начале 1944 года в Прибалтике по благословению экзарха Сергия (Воскресенского) были учреждены внутренние православные миссии в Латвии, Эстонии и Литве. И начальником внутренней миссии Литвы был поставлен по благословению митрополита Сергия (Воскресенского) протоиерей Кирилл Зайц, к тому времени уже протопресвитер Кирилл Зайц. А его заместителем вновь был отец Николай Шенрок.

М.Лобанова: Здесь мы прервемся, потому что время нашей программы истекло, а в следующей программе мы поговорим о конце войны, о закрытии Псковской миссии, о том, как дальше сложилась жизнь протоиерея Николая Шенрока и его детей. Мы прощаемся с вами. Передачу вела Марина Лобанова. В цикле «Псковская православная миссия. Биографии» о деятелях Псковской миссии рассказывает историк Константин Петрович Обозный. До свидания!