Программа Марины Лобановой
«Книжное обозрение»
Гость: Роман Александрович Соколов, доктор исторических наук, директор Института истории и социальных наук РГПУ им. А.И. Герцена
Тема: «Реликварий Александра Невского», книга-альбом, вышедшая в рамках проекта «Александр Невский. Великий Северный путь»
Эфир: 19 декабря 2021 г.
АУДИО + ТЕКСТ
Марина Лобанова:
В этой программе мы начинаем разговор в двух частях о книге, мы обещали её выход в других наших программах, когда рассказывали о ходе проекта «Александр Невский. Великий Северный путь». Как мы знаем, 2021 год – юбилейный год Александра Невского, и Санкт-петербургский Институт истории Российской академии наук, издательство РОССПЭН и компания «Норникель» провели такой огромный проект, несколько выставок, несколько конференций, и всё это заканчивается созданием и выходом большой книги, даже такого альбома, который называется «Реликварий Александра Невского». Немного о содержании этой книги, когда мы ещё говорили о ней как о будущей книге, рассказывал в программе «Встреча» директор Санкт-Петербургского Института истории Российской академии наук Алексей Владимирович Сиренов. Мы говорили о том, что эта книга будет совершенно уникальной, она будет важна и для учёных, и для верующих, она будет рассказывать о тех святынях, о тех реликвариях, которые связаны с почитанием Александра Невского и хранением его мощей. В этой книге будет несколько научных статей, в создании которых приняли участие несколько учёных, и даже будет несколько научных открытий. Сегодня мой собеседник – один из авторов этой книги, директор Института истории и социальных наук Российского государственного педагогического университета имени Герцена, доктор исторических наук, профессор Роман Александрович Соколов. Роман Александрович, здравствуйте.
Роман Соколов:
Здравствуйте.
Марина Лобанова:
Каковы ваши впечатления от этого проекта, как он завершается, что вам кажется самым ценным? И несколько слов об этой книге, что там будет интересного, на ваш взгляд.
Роман Соколов:
Прежде всего, я подчеркну, что вот эта книга, вот этот альбом «Реликварий Александра Невского», это, действительно, завершающий этап большого проекта, который был реализован при поддержке компании «Норникель», и этот проект включал в себя, безусловно, не только издание вот этой книги. Первоначально было организовано в течение вот этого юбилейного года три выставки, которые проходили во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике, в Новгородском музее-заповеднике, и сейчас открыта и действует выставка в Санкт-Петербурге, в Петропавловской крепости. В процессе работы над выставками, в процессе изысканий, связанных с подготовкой текстов для книги, в процессе выявления реликвий, которые будут опубликованы в том издании, о котором мы сейчас с вами говорим, была проведена достаточно большая работа, и вот её обобщающие результаты в этой книге и будут представлены. Ну что самое важное? Я думаю, всё важно. И выставки важны сами по себе, и, конечно, книга. И эти изыскания, которые мы провели, тоже очень важная вещь, по крайней мере, для нас, потому что без них появление этих текстов было бы невозможно. Очень бы хотелось, чтобы читатели оценили нашу работу, мы, конечно, на это рассчитываем.
Марина Лобанова:
Здесь несколько статей, в этой книге, и они все написаны ведущими учёными, посвящены они истории изучения и почитания Александра Невского. Меня очень порадовало то, что есть работы, посвященные раскопкам во Владимире, в Рождественском монастыре, и что неизученные до сих пор вот такие вопросы – где было первое захоронение Александра Невского? Как я представляю, здесь будет сделано предположение: всё-таки где оно было и даже, может быть, указана существующая сегодня первая, изначальная рака Александра Невского. А вообще в этом издании будет названо восемь реликвариев Александра Невского. И это очень интересно – по этой книге можно понять, как историки вообще работают сегодня, как-то прикоснуться к вашей работе, мне кажется, через эту книгу можно. Но вот возникает такой вопрос, часто говорят, что линии церковного изучения и линия работы советского историка – они расходятся. Мне кажется, что эта книга преодолевает это. А как вы считаете – есть в вашей работе такое расхождение: историки церковные работают в одном направлении, а светские в другом? Есть ли у вас здесь трудности? Как вы ощущаете сегодня состояние дел в этом вопросе?
Роман Соколов:
По моему глубокому убеждению, наука – она в любом случае наука. Не бывает отдельно церковной науки, отдельно светской науки. Те выводы, которые учёные получают, вне зависимости от их конфессиональной принадлежности, они должны быть легко проверяемыми, они должны быть достоверными и научно объективными. Вот по моему, ещё раз повторяю, убеждению это буквально аксиома, которая не требует доказательств, это совершенно ясно. С другой стороны, я хотел бы подчеркнуть, что изучение многих аспектов истории церковной, конечно, долгие годы, начиная с 1917 года, по объективным причинам находилось под определенного рода таким идеологическим прессом, воздействием. Вот именно в тот период, достаточно долгий, и сформировалась точка зрения, согласно которой объективное рассмотрение проблем церковной истории свойственно только историкам церковным. Почему? Потому что советские историки должны рассматривать с позиций атеизма. Я ни в коем случае не хочу преуменьшать значение достижений советской историографии, ни в коем случае этого делать нельзя, я говорю только об отдельно взятой проблематике – проблематике истории церкви и особенно, как одной из составляющих этой проблематики, истории почитания святых. Поэтому, я подчеркиваю, что в настоящее время границы между светской наукой и церковной наукой – они стёрты, их не существует. Это безусловное требование. Кстати говоря, мне на ум пришло сейчас следующее соображение. До революции выдающимися трудами были работы, вышедшие из под пера церковного историка (используя терминологию, вами предложенную) Евгения Евсигнеевича Голубинского, так его коллеги обвиняли в гиперкритицизме! Всё ставил под сомнение! Вот эта мысль об отсутствии грани между наукой светской и церковной, она в настоящее время, на мой взгляд, является априорной и свойственной буквально всем исследователям. Кстати говоря, ещё об одном сюжете я хотел бы сказать, по поводу места захоронения Александра Невского. Естественно, это Рождественский собор Рождественского монастыря в городе Владимир, а речь идёт в данном случае только о конкретном месте внутри собора и способе захоронения – под землей или над землей. Вот такая проблематика в настоящее время тоже является предметом научной дискуссии.
Марина Лобанова:
Меня поражает, что в ходе этой работы находятся постоянно какие-то артефакты, делаются постоянно какие-то открытия и находки – причем находки предметов! Если, допустим, изучая житие Александра Невского, очень трудно найти какой-то предмет, мне кажется, это намного труднее, а вот изучая память об Александре Невском – можно находить много интересных предметов, как мы видим уже из этой работы, и удивительно, что, мне кажется, вы, Роман Александрович, сделали даже два вот таких открытия за этот год. Давайте в этой передаче поговорим о первом. В книге «Реликварий Александра Невского» опубликована ваша статья, посвященная иконе, связанной с пребыванием мощей Александра Невского в Шлиссельбурге.
Роман Соколов:
Речь идёт об иконе «Перенесение мощей Александра Невского», которая хранится в Кирилло-Белозерском музее-заповеднике, эту икону я впервые увидел несколько лет назад, когда посещал Вологодские музеи, я так иногда совершаю выезды в Вологодскую область, там очень хорошо, особенно зимой, чистый снег, чистый воздух, и, ещё раз повторяю, очень большое количество музеев, что для историка, естественно, является таким притягательным моментом. Так вот, посещая Кирилло-Белозерский музей-заповедник, Кирилло-Белозерский монастырь, я обратил внимание на совсем небольшую икону, которая находилась в экспозиции этого музея, ее размеры 29 на 26 сантиметров всего на всего. Сюжет иконы очень необычен, я лично не встречал ни разу, и в оборот они не введены, это вот единственный такой вариант. В этом году, кстати, издано было несколько каталогов, и ни в одном из них других икон с подобным сюжетом, с подобным представлением этого сюжета – нет.
На иконе представлен гроб Александра Невского, рака, которую переносят священнослужители. Там же находятся два человека в светских одеждах. А на дальнем плане представлено изображение храма, такого несколько необычного для русской архитектуры храма. При этом Александр Невский изображен два раза, один раз в виде моления, он молится, а второй раз – в раке. Я задумывался еще в тот момент над тем, почему же такая икона появилась, единственная в своем роде?
Долгое время заняться этим вопросом более подробно у меня просто не хватало времени. Работа в рамках проекта «Александр Невский. Великий Северный путь», в частности, подготовка текста для книги «Реликварий Александра Невского», заставили меня к этому вопросу вернуться вновь. Выводы, которые я сделал на основании ближайшего такого внимательного рассмотрения сюжета этой иконы, заключаются в следующем. Во-первых, храм, который изображен на иконе, он очевидно никаким образом не похож на Рождественский храм из Владимирского Рождественского монастыря. У него такие западноевропейские формы. Я соотнес это изображение с известными изображениями Успенского собора, ранними, которые относятся к более позднему, конечно, периоду, но, тем не менее. И пришел к выводу, что это, конечно, не Рождественский собор ни в коем случае, а что-то иное. Далее. О перенесении мощей Александра Невского мы знаем достаточно подробно, благодаря тому, что в тот период, когда мощи переносили из Владимира в Санкт-Петербург, те, кто сопровождал раку, в частности, архимандрит Рождественского монастыря Сергий, они вели особый документ, какой Юрнал, или, говоря проще, журнал, куда заносили всё, что происходило в пути. Поэтому мы знаем четко, что в сентябре месяце 1723 года процессия с мощами Александра Невского достигла Шлиссельбурга. В Шлиссельбурге встал вопрос о том, что делать дальше. Это был уже сентябрь, подчеркиваю, 1723 года, а согласно воле Петра мощи должны были оказаться в столице непременно 30 августа. На самом деле Петру было не так важно, в каком году это произойдет, но всё должно было случиться 30 августа, в годовщину заключения Ништадтского мира. Выход из этой ситуации существовал только один –необходимо было задержаться в Шлиссельбурге на несколько месяцев, дожидаясь следующего 30 августа, то есть 1724 года. И вот соответствующее решение было принято. Вообще, в науке уже высказывалась точка зрения, что местом, в которое поместили мощи, была именно церковь Рождества Иоанна Предтечи, которая находится на территории Шлиссельбургской крепости Орешек. Об этом свидетельствуют, кстати говоря, и слова Юрнала, мною упомянутого, там говорится и о городских воротах, там говорится и о каменной церкви, куда поместили мощи. А церковь каменная в Шлиссельбурге на тот момент существовала только одна, как раз вот на этом Ореховом острове. И получается, что с 1 октября 1723 года по 30 августа 1724 года мощи находились именно там.
Интересно, что эта церковь, та, которая существовала на тот момент в крепости, была построена еще в шестнадцатом столетии, но, по крайней мере, источники ее так фиксируют. После того, как Шлиссельбург был завоеван шведами и стал крепостью Нотебург, этот православный храм был переделан в кирху. К ней пристроили зал, который после возвращения Орешка обратно к России стал ризницей, но а прежнюю кирху, соответственно, опять переосвятили в православный храм Рождества Иоанна Предтечи. И вот по своим очертаниям этот православный храм, действительно, в определенной степени напоминал не русское архитектурное сооружение, а в большей степени такой западноевропейский, что ли, храм. Об этом, кстати, свидетельствует составленный в шестидесятых годах восемнадцатого века рисунок, автором этого рисунка являлся Сергей Густышев, архитектурный помощник – вот так звучала его должность, этот рисунок сохранился в Архиве древних актов в городе Москве, он был опубликован Анатолием Николаевичем Кирпичниковым в книге «Древней Орешек». И вот сопоставление этого рисунка с изображением на иконе позволило мне сделать предположение о том, что именно переложение мощей в храм города Шлиссельбург и стало главным сюжетным содержанием вот этого вот иконописного изображения.
По всей видимости, икону создали по заказу кого-то из представителей духовенства этого храма. Ну или, может быть, людей, которые являлись его прихожанами. На это, кстати говоря, указывает и то, что икона небольшого размера. В случае, если бы инициатива исходила от государственной власти, конечно, она была бы намного больше по своему размеру.
Марина Лобанова:
История шлиссельбургского пребывания мощей Александра Невского не такая известная, и, действительно, вот то, что остаются такие артефакты, такие святыни от этого пребывания, и что их сейчас можно тоже каким-то образом атрибутировать, это очень интересно. А как эта икона в Кирилло-Белозерском монастыре оказалась?
Роман Соколов:
Могу ответить известной фразой, что вопрос, конечно, интересный. Вот с этим придется еще разобраться. Это проблема, которой я занимался даже вот буквально сегодня, до нашей с вами беседы, но пока у меня четкого ответа на этот вопрос нет. Нужно, очевидно, проследить историю Казанского храма в городе Кириллов, откуда эта икона, очень внимательно проследить, я уже начал этим вопросом заниматься, но пока что вот зацепок нет. Но я уверен, что они найдутся, вне всяких сомнений.
Марина Лобанова:
Вы упомянули вот те подробные записи и отчеты, которые создавались во время путешествия мощей из Владимира в Санкт-Петербург, и вот этому тоже в книге «Реликварий Александра Невского» очень много посвящено материалов. Такой вопрос в связи с этим. Вот мы сегодня часто слышим, что Александр Невский такая сложная фигура, противоречивая и неоднозначная, и что, может быть, даже и канонизация его была политическая, потому что он князь, потому что он воин (где князь, где воин, а где святость, кажется, что это немного разные вещи). И поэтому очень часто люди предполагают, что это решение сверху – о почитании Александра Невского как святого. А вот это путешествие мощей, которые тоже по приказу Петра, и там очень подробно фиксируется всё, что происходило, можно ли на основании этих исторических документов сделать какие-то определенные выводы: так было ли народное почитание на большой территории России, и уже Российской империи, Александра Невского именно как святого?
Роман Соколов:
Почитание Александра Невского, его образа и исторической памяти о нем, естественно, существовало и как фактор, привносимый высшей властью, царской властью, так и как фактор реально существующий изначально в глубине народа. Естественно, что с течением времени это почитание развивалась. То есть если изначально оно было менее развито, скажем, в шестнадцатом столетии, то в семнадцатом, восемнадцатом – оно развивалось и укоренялось. Но даже некоторые факты, зафиксированные в том же самом Юрнале, с одной стороны, а, с другой стороны, зафиксированные в народном фольклоре, сохранившем память о перенесении мощей Александра Невского, они свидетельствуют о том, что такое почитание, народное именно, подчеркиваю, имело достаточно развитые формы. Вот об одной такой легенде я расскажу, если позволите. Село Ворша, неподалеку от города Владимир находится, в Собинском районе Владимирской области, там есть Троицкий храм. В этом Троицком храме и сейчас хранится образ Александра Невского, который датирован периодом не позже восемнадцатого века, скорее всего, это, конечно, первая четверть восемнадцатого века. Александр Невский представлен там в образе преподобного. С этой иконой-скульптурой, которую прихожане храма считают чудотворной, связана одна легенда. Якобы во время перенесения мощей при переправе через реку Воршу произошла некая заминка, которую преодолеть удалось только благодаря обету, в соответствии с которым царь обещал изготовить такую скульптуру и передать ее в местный храм. Когда читаешь непосредственно содержание Юрнала, то обнаруживаешь, во-первых, следующее: село Ворша там вообще не упомянуто. Историки предполагали, что, видимо, совсем здесь никакого соответствия нет. Но оказывается, что село Ворша там присутствует, только называлось оно тогда иначе – Дмитровское. Обращение к статистическим описаниям Владимирской губернии, безусловно, позволяют говорить именно так, село Ворша есть. Второе. При проходе через это село навстречу процессии вышли священник и диакон, которые торжественно встретили мощи Александра Невского. Ну, собственно, и все упоминания, больше ничего не сказано. Интересно, что во многих других случаях, когда переправы через реки представляли действительную сложность, трудность, и мосты ломались, и люди с мостов падали – вот это всё в журнале фиксировалось тщательно. А когда проходили через Воршу – ничего такого нет. На основании этого можно сделать заключение, что ничего особенного там и не случилось. Но молва вот такую легенду сохранила, связанную с вот этой вот иконой-скульптурой. Кстати говоря, совершенно уникальный памятник, и на выставке во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике этот памятник был представлен в качестве одного из экспонатов. Вот пример, на мой взгляд, очень такого позитивного сотрудничества церкви и музея, в данном случае – Владимирской митрополии и Владимиро-Суздальского музея-заповедника. Естественно, что когда выставка закончится, икона-скульптура вернется туда, где ей и положено быть – в храм. Связанная с ней легенда, на мой взгляд, это одно из ярких доказательств того, что народное почитание Александра Невского существовало даже независимо совершенно от воли светской власти. На мой взгляд, здесь не нужно противопоставлять одно другому. Так же как сейчас, убежден, тоже не нужно противопоставлять вот это идущее на государственном уровне празднование, в том числе, юбилейные даты, и существующее в обществе внимание к образу Александра Ярославича. Вот если сейчас на улицу выйдем и спросим, кого из древнерусских князей вы знаете, то, естественно, назовут Александра Невского. Почему нужно противопоставлять вот это государственное начало и общественное – мне лично не понятно. Это два направления, которые существуют параллельно, иногда соединяются, иногда живут своей особенной жизнью. Вот так же было, я уверен, и в более ранние времена. Единственно, еще раз подчеркну, что, конечно, почитание Александра Невского с течением времени расширялось, укреплялась и становилось достоянием более широких кругов общественности. Не исключаю, что в наше время имя Александра Невского среди наших соотечественников может быть даже более известно, чем это было в период Российской империи. Я поясню почему. Вот Александр Невский во времена царской России – это в первую очередь святой, в том числе, в государственной идеологии, а его светское, если можно так выразиться, почитание сделало возможным то, что образ этого князя, как одного из создателей Российского государства современного, все-таки он к этому, по моему глубокому убеждению, причастен самым непосредственным образом, вот это делает возможным особое внимание к его личности и со стороны тех, кто исповедует другие религии, например, ислам. Поэтому, еще раз подчеркну, что можно говорить о расширении почитания Александра Невского, не только церковного, но теперь уже получается и светского.
Марина Лобанова:
Как вы считаете, почему именно Александр Невский был Петру так важен? Понятно, что такой успешный военный деятель, а вот если больше взять, то Петр его здесь видит в основании вот такой большой империи, с таким славным будущим… что все-таки вкладывалось тогда в образ Александра Невского, который станет здесь как святой покровитель рядом с апостолом Петром?
Роман Соколов:
На мой взгляд, мнение, согласно которому Петр на первые такие роли выдвигал Александра Невского именно из-за того, что Александр воевал со шведами, слишком упрощенное. По крайней мере, такой взгляд совершенно точно не учитывает следующих обстоятельств. Вот посмотрите, Петр, вне всяких сомнений, с особым пиететом к Александру Невскому относился еще задолго до Северной войны, в частности, об этом свидетельствует то, что его второй сын, рожденный после царевича Алексея, вот этого известного, в 1718 году закончившего свой земной путь в Петропавловской крепости, второй сын имел имя Александр именно в честь святого благоверного князя Александра Невского, это совершенно точно так, есть документы, которые неопровержимо сие доказывают. То есть вот назвал ребенка в честь Александра Невского. Другое дело, что младенец прожил совсем немного, детская смертность была большой и поэтому имя этого царевича Александра сейчас почти забыто. Далее. В 1697 году состоялось переложение мощей Александра Невского в новую раку. И царская семья к этому тоже была причастна, там, конечно, ведущую роль Евдокия Лопухина на тот момент играла, я имею в виду не в семье, а в том, что государственная власть монаршая поучаствовала в этом благом событии, но тем не менее. Петр, говоря кстати, очень неплохо знал российскую историю, он был знаком с Лицевым летописным сводом, еще в детстве, а там в виде картинок, замечательных миниатюр, представлено, в том числе, и житие Александра Невского.
Кстати говоря, о житии Александра Ярославича, это был один из самых популярных памятников русской письменности, он известен во множестве списков, и Петр, конечно, был знаком с его текстом. Это памятник, в котором рассказывается не только о духовных подвигах, но и о подвигах брани, что, естественно, для Петра должно было быть очень интересным, таким захватывающим чтением. Переходя уже к Северной войне, само собой, что ратоборствуя на тех же самых землях, с тем же самым врагом, то есть со шведами, Петр, естественно, должен был вспоминать о том, что когда-то здесь, на территории Приневья, успешно воевал его далекий предшественник Александр Невский.
И еще об одном я хотел бы сказать, Петр Великий и Россия в целом для победы над Швецией в долгой войне напрягали буквально все силы. Я уверен в том, что одной из составляющих этой победы стало очень внимательное отношение государя к вопросам идеологического обеспечения войны, Петр понимал, в отличие, допустим, от Ивана Грозного, что важно доказать справедливость своих притязаний на те территории, которые предполагалось у Швеции отторгнуть, и вообще показать, что те военные действия, которые Россия ведет, они справедливы. Но для того, чтобы это доказать, достаточно было обратиться к истории. В истории можно было найти четкие указания на то, что Швеция когда-то неправедно отторгла искони принадлежавшие Руси земли, воспользовавшись тяжелым моментом Смутного времени. Кроме того, можно было провести еще более дальний экскурс в историю, вплоть до тринадцатого века, и с этой помощью проиллюстрировать исконное желание шведов отторгнуть территории Приневья от Новгорода, как и искони присущее Новгороду желание защищать свои рубежи. Вот это Петр, да, четко понимал, естественно, и использовал.
Петр прекрасно понимал, кто был его предшественником, и на этом внимание акцентировал. Ну и, конечно, Александр Невский, по его мысли, изначально должен был стать святым покровителем вновь основанной в 1703 году северной столицы, вторым святым покровителем после святого апостола Петра.
Марина Лобанова:
Есть в истории Александра Невского, в истории почитания его – и двадцатый век. И у вас есть статья, совместная с другими авторами, посвященная вскрытию мощей Александра Невского в двадцатом веке. И также здесь сделаны научные, исторические открытия. Давайте во второй части программы поговорим об этом. Потому что история тоже потрясающая. И вот именно в этой книге «Реликварий Александра Невского» история вскрытия мощей, мне кажется, по новому описана. Очень интересная статья. Мы продолжим говорить о книге «Реликварий Александра Невского», эта книга-альбом становится таким итоговым пунктом большого проекта Санкт-Петербургского института истории РАН и издательства РОССПЭН «Александр Невский. Великий Северный путь» при финансовой поддержке компании «Норникель». Мой собеседник – один из авторов этой научной работы и этой книги, Роман Александрович Соколов, директор Института истории и социальных наук Российского государственного педагогического университета имени Герцена, доктор исторических наук, профессор. Передачу записала Марина Лобанова, до свидания.
ФОТО: Екатерина Степанова