Крещение Великой Моравии

Протоиерей Александр Рябков

Крещение славян

Крещение Великой Моравии и региональное значение этого события

АУДИО + ТЕКСТ

1.

2.

3.

4.

.

История Крещения Руси пусть даже в общих чертах широко известна.   Многими также вполне осознается, что церковная традиция Русской Церкви имела в своем начале проповедь Святых братьев Кирилла и Мефодия.  Поэтому небезынтересно будет проследить историю кирилло-мефодиевского  наследия до того как оно пришло на Русь. Укоренение проповеди равноапостольных братьев постепенно проходило у трех разных славянских народов Европы, имевших свою государственность.  Такими раннесредневековыми государствами Центральной и Юго-Восточной Европы были Великая Моравия, Болгарское Царство и Сербское Королевство. Интересно исследовать особенности у каждого из этих народов процесса усвоения ими христианской культуры. Тем более наш интерес обусловлен тем, что их обращение не могло не повлиять на развитие церковности на Руси, которая вслед за ними принимала христианство.  Конечно, будет не совсем верно утверждать, что эти славянские державы познакомились с христианством намного раньше Киевской Руси. Только пещерные храмы Южной Руси подтверждают, что христианство пришло к русским очень рано.  Но вместе с тем, Моравия и Болгария имеют даты официального крещения 831 и 865 годы. Это больше чем на сто лет раньше, чем крещение Руси равноапостольным князем Владимиром. Сербские племена были, долгое время разобщены, но предполагается, что христианство окончательно утвердилось среди них в 60-70 годах IX века. Не менее интересно выявить особенности византийской и латинской христианских миссий в славянской среде.

Обращение целого народа в христианство неверно понимать, как крещение монарха, который заставляет всех подданных следовать своему примеру. Нет ни какого сомнения, что крещение верховного правителя играло важнейшую роль в принятие новой веры его подданными. Но для укоренения в обществе новой религии требовалось основательное переустройство сознания самих людей. Такие изменения не происходили одновременно с крещением князя и его присных. И потому только на примере Руси мы видим, что историки отмечают так называемые три ее крещения. Такие примеры имеются и в историях западных стран и народов. Некрещеные народы встречались с христианством,  приходя в земли уже крещеных стран, или к ним приходили миссионеры из давно принявших христианство государств. Иногда это были официально снаряженные миссии, иногда порыв души отдельного просветителя. Поэтому нельзя воспринимать обращение народа в упрощенных чертах, что только крещение вождя или князя влекло за собой и крещение всего народа. В истории известны многочисленные примеры, когда смерть или изгнание принявшего христианство правителя приводили к восстановлению язычества. Поэтому заслуги миссионеров не должны отодвигаться на второй план. Их каждодневный просветительский труд приводил к тому, что крещеные верховной властью подданные принимали христианство не только внешне, но и всесторонне меняли свою жизнь. Множество имен христианских просветителей остаются неизвестными, или встречаются только на страницах исторических фолиантов, как например имя священника  Кардоста, пришедшего из далекой Армении к гуннам, принеся им Евангельскую проповедь на их родном языке.

Почему принятие христианства Великой Моравией представляет для нас  особый интерес?

Во-первых, первоначально проповедь христианства среди славян святыми  Кириллом и Мефодием была развернута именно в этой стране. И только потом в Болгарском Царстве трудами их учеников она получила продолжение и достигла своего расцвета в такой мере, что смогла обогатить принявшую крещение Русь богословской и богослужебной литературой.  В Повести Временных Лет под 898 годом есть запись, если ее перевести на современный нам язык она будет звучать так: « Был един язык славянский: и те славяне, которые жили по Дунаю, покоренные уграми, и моравы, и чехи, и поляки, и поляне, которых теперь называют русь. Для них, моравов, первоначально были переведены книги и написаны буквами, названными славянскими; эта же грамота и у русских, и у болгар дунайских».

Во-вторых, это была мощнейшая держава Центральной Европы.  Буквально славянская империя, сравнимая по обширности пределов с могучим царством Симеона Болгарского и владениями сербского короля Стефана Душана на Балканах, которые появились позднее.   Она без сомнения оказала влияние на исторические судьбы государств появившихся в этом регионе в конце  XIX и в начале XX веков. Границы Великой Моравии включали в себя полностью территории  современных нам Чехии, Словакии и Венгрии. Также она занимала значительные территории Польши, Хорватии, Словении, Сербии, Украины, Австрии, Германии и Румынии, в их сегодняшних границах.  Таким образом, принятие христианства Великой Моравией оказало влияние не только на разрозненные племена славян, проживавших в Центральной и Юго-Восточной Европе, но подготовило почву и для христианизации пришедших в Европу с Урала венгров. Так же это не могло не повлиять на распространение христианства среди валахов, предков будущих румын, которые тогда еще не имели государственности, и долгое время тесно были связаны со славянами. Они приобщились к византийскому христианству в большей мере под влияние Болгарии. Именно в ней после изгнания из Моравии немецкими священниками учеников святых Кирилла и Мефодия, нашла прибежище византийская православная христианская традиция, которая стала одинаково родной для славян и валахов.

В-третьих, Великой Моравии наследовало Чешское королевство, которое долго отстаивало славянскую культурную и политическую независимость в Центральной Европе. В Чехии развернули свою борьбу виднейшие славянские представители церковной реформации Ян Гус, Иероним Пражский и их последователи.   Чехословацкие земли в Австро-венгерской  империи знамениты тем, что именно чехи и словаки в XIX веке первоначально провозгласили идеи всеславянской солидарности. Этот призыв нашел  искренний отклик в тогдашней России, где он всегда тесно переплетался с церковными вопросами в русской публицистике того времени. Список имен чехословацких деятелей общеславянского возрождения очень обширен. Многие, как Йозеф Добровский и Йозеф Юнгман начали свое общественное служение еще в XVIII веке.  Их младшие сподвижники Ян Коллар и Павел Шафарик, развернули свою просветительскую работу в первой половине XIX века.  Большинство исследователей панславизма указывают на словацкое происхождение этой идеологии и апеллируют к работам Яна Коллара и Людовита Штура. Сам же термин «панславизм», как правило, приписывают чеху Яну Геркелю. (Волкогонова. О. Д.  «Константин Леонтьев». ЖЗЛ. 2013. С. 57.) Поэтому небезынтересно вспомнить, как пришло христианство в эти земли, где впоследствии получила начало христианская культура славянских народов.

Расселение славян в VI веке в Северной Европе осуществлялось в бассейнах Эльбы, Одера и Вислы. Западной границей их обитания была Эльба или Лаба, как называют  ее западные славяне и поныне. От нее здешние славяне и получили в исторической науке свое название: полабские славяне. Славянские племена также обосновались и в предгорьях Карпат от Моравы до верховий Тисы уже в середине VI века. Отсюда они расселялись по среднему и нижнему течению Дуная и совершали набеги на византийские земли вплоть до главных византийских городов Царьграда и Солуни.  (Раннефеодальные государства и народности (южные и западные славяне в VI-XII вв. Наука.  1991 С. 9-25.)

Как уже было сказано, наследницей Великой Моравии стало княжество Чехия, которое потом приобрело статус королевства. Но у Великой Моравии была и предшественница, это Держава Само. О личности основателя этого государства и поныне идут споры. Многие историки называют его франкским купцом. Британский историк русского происхождения Дмитрий Оболенский считает, что он выходец из Фракии. (Оболенский Д. «Византийское содружество наций». Москва. ВРС. 2012. С. 69.) Если исходить из точки зрения Дмитрия Оболенского, Само мог быть и византийцем и славянином, но скорее всего византийцем.  Но известный русский историк Федор Иванович Успенский настаивал, что Само мог быть только славянином местного происхождения.  По мнению Успенского Держава Само это первое в истории великое славянское государство. (Лаптева Л. П. История западных и южных славян в освящении русской историографии. Изд. Алетейя. СПб. 2014. С. 10.) Рассматриваемый нами союз славянских племен образовался в тот период, когда славяне оказались в окружении двух значительных военно-политических сил. С Запада славяне соседствовали с франками, а с востока в Европу в это время пришли авары. В 623 году славяне, которые были порабощены аварами, подняли против них восстание. Предводителем их стал купец по имени Само, добившийся объединения повстанцев и подчинивший их своей власти. Его владычество простиралось на область, границы которой определить точно невозможно, но предполагается, что в нее входили Моравия, Богемия и южная Австрия или Карантания, как тогда называли эту местность. Само добился полной независимости своей страны, как от аваров, так и от франков, но государство его распалось видимо сразу после его смерти около 659 года. (Тахиаос А.-Э. Н. «Святые братья Кирилл и Мефодий просветители славян». Сергиев Посад. 2008.  С.  88-89)

Держава Само была прежде всего военным союзом славянских племен, заключенным против авар. Этот союз, оправдал возложенные на него надежды и остался в силе против другого врага славян – франков. По этой причине и представляется сомнительным, что сам вождь славян по имени Само был родом франк, так как он лично возглавил сопротивление западным соседям славян. Авторитет его был так велик, что объединенные племена, признавали его своим главой в течении всей его жизни. Когда же Само умер, а опасность прошла, созданное им государство распалось. Произошло это видимо не от разногласий  славян, а оттого, что союз этот образовывался только ради отражения враждебных действий соседей. Славяне еще не раз объединялись в противостоянии франкам, и их союзы были настолько успешны, что король франков Карл Великий терпел в Чехии значительные военный неудачи. Но отсутствие единого авторитетного лидера в этой борьбе привело к тому, что некоторые племена славян сдавались франкам и переходили даже на их сторону. (Неедлы З. Р. Возникновение Чешского государства. Славянский сборник. ОГИЗ. 1947. С. 80-81)

Видимо в это время нарастающего могущества Карла Великого и его империи, во второй половине VIII и в самом начале IX веков, христианство и стало проникать к славянам, жившим в Центральной  Европе. Наиболее подробные и систематические сведения о политической обстановке в славяно-германской пограничной полосе между рекой Дравой на юге и Дунаем на севере на заре формирования первых славянских государств в этой области, дает нам книга «Обращение баварцев и хорутан». Это полемическое литературное произведение, написано анонимным зальцбургским монахом и датируется 871 годом. Открытая враждебность этого писателя к миссии святого Мефодия среди славян не оставляет сомнений, что памфлет этот был написан для обоснования исторических прав епископа города Зальцбург на славянские земли Нижней Паннонии, Карантании и Моравии. Но не это для нас важно.    Основная мысль этого литературного памятника заключается в том, что приоритет принадлежит не пришельцу Мефодию, а епископу Зальцбурга, так как приобщение славян этой области к новой вере является исторической заслугой Зальцбургской епархии, и ее миссионеров. Апостолом же славян назван монах Вергилий, который начал свою миссию среди славян в 767 году, по просьбе одного из славянских князей. К славянам был направлен Вергилием епископ Модест со многими священниками.  Надо заметить, что сам Вергилий был ирландец и видимо многочисленные его помощники были тоже его земляками. На основании источников трудно сказать, посещал ли Виргилий лично славянскую территорию в Карантании. Но среди его ближайших сотрудников в Зальцбурге находились многочисленные ирландские монахи, имена которых, в древнеирландской форме, сохранились в записи за 784 годом в «Старшей книге братии» монастыря святого Петра в Зальцбурге, игуменом которого был Вергилий. Они, по всей видимости, и являлись проповедниками христианского учения в Карантании среди славян.  (Исаченко А. В.  К вопросу об ирландской миссии у паннонских и моравских славян. Вопросы славянского языкознания. Академия Наук СССР. 1963. Выпуск 7. С. 47)

Не стоит удивляться, что именно ирландские монахи были первыми, кто принес евангельское учение славянам. Во-первых, первыми миссионерами зачастую и были монахи, а во-вторых, именно британские и ирландские монастыри были очагами средневекового миссионерства. Русский религиозный философ и историк медиевист Лев Платонович Карсавин писал: «Ирландские монахи – сосредоточенные энтузиасты отречения от мира, пламенные пустынники и самоотверженные миссионеры. Тысячи их гибнут в пламени их же монастырей, сжигаемых северными варварами, или в пучине морской во время своих дальних странствий. Но на место погибших приходят новые и бестрепетно возобновляют трудную работу». (Карсавин. Л. П. «Монашество в Средние века». Москава. «Ломоносов» 2012. С. 53-54)

Ирландские миссионеры направлялись не только к берегам Исландии, но переходили и на европейский континент. Одним из таких странников был святой Колумбан (540-615). Он покинул свою семью и стал монахом в Бангоре, в Северной Ирландии. Лев Карсавин пишет: «Колумбан – типичный ирландец: бурный аскет и в тоже время образованнейший монах своего времени. Колумбана не устраивала тихая жизнь монастыря в Бангоре: он хотел «странствовать за Христа». Настоятель монастыря по имени Комгелл благословил его в путь с двенадцатью товарищами, как когда-то Христос путешествовал по Палестине с двенадцатью апостолами». Сначала со своим спутниками он переправился в Шотландию, откуда перебрался во Францию. В 575 году он высадился на берегах Соммы и основал свой первый монастырь в пустынных горах в Вогезах». Епископ Рима тогда не имел еще полной власти над всеми европейскими церквями, и ирландские монахи были довольно свободны в своих действиях. Ирландия никогда не завоевывалась римлянами. После ухода римлян из Британии и вторжения на остров языческих ютов, англов и саксов христианская церковь Ирландии оказалась полностью отторгнутой от остального христианского мира. После 445 года все связи с Римом и вообще с европейским материком прекращаются. Этой изолированностью и объясняются некоторые особенности церковной жизни древней Ирландии. Религиозная жизнь была сосредоточена в монастырях. Церковная иерархия была слабо развита. Епископы, поскольку таковые имелись, были подчинены игумену главного монастыря. Все правосудие находилось в руках монахов. Церковная жизнь древней Ирландии характеризовалась некоторыми архаизмами, связывающими Ирландию с Восточной Церковью. Например, пасхалии вычислялись,  как и в православной церкви по так называемой «додионисианской» схеме, а монахи носили другую тонзуру, чем монахи римской церкви. Основным же отличием Древнеирландской Церкви от церкви римской, было употребление ею родного языка в богослужении.  (Карсавин. Л. П. «Монашество в Средние века». Москава. «Ломоносов» 2012. С. 55.) (Исаченко А. В.  К вопросу об ирландской миссии у паннонских и моравских славян. Вопросы славянского языкознания. Академия Наук СССР. 1963. Выпуск 7. С. 49)

Святой Колумбан в горячей борьбе с местным духовенством отстаивая обычаи ирландского христианства, одновременно обличая безнравственность королевы Брунгильды, поссорился со многими во Франции и был вынужден  покинуть ее и перейти в Италию.  Лангобардский король Агилульф подарил ему землю и полуразвалившуюся базилику Святого Петра на склоне лигурийских Апеннин. (Карсавин. Л. П. «Монашество в Средние века». Москава. «Ломоносов» 2012. С. 55-56.) Видимо здесь ему и пришла мысль по слову его агиографа «отправиться в земли венетиев, которых также зовут славянами, чтобы озарить слепые души евангельским светом и открыть путь истины тем, кто от рождения блуждал по бездорожью». Однако ангел, явившийся ему во сне, дал понять пылкому миссионеру, «что не готово еще то племя к постижению веры», и тот отказался от своих намерений. И все же славяне язычники влекли к себе учеников Колумбана, которых у него было много. Уже в начале 20-х годов VII века миссионерские поездки к баварам жившим в тесном соприкосновении со славянами стали среди них обычной практикой. Ирландские  монахи, прибывавшие на континент в VII- VIII веках, несли с собой «универсальную» миссионерскую программу, включавшую и славян. (Принятие христианства народами Центральной и Юго- Восточной Европы и крещение Руси. М. Наука, 1988. С. 108)

В чем же заключалась эта универсальность? Ирландцы были первым европейским народом, перешедшим в богослужении с латинского языка на свой родной язык. Они не придерживались официальной римской доктрины, согласно которой в христианском богослужении допустимы только латинский, греческий или еврейский языки. Австрийский лингвист русского происхождения Александр Васильевич Исаченко писал: «К родному языку населения, среди которого они жили в качестве странствующих проповедников, они относились более чем терпимо. Германисты приписывают введение раннего древненемецкого языка в церковный обиход (особенно в форме древненемецких глосс) именно деятельности ирландских монахов. Весь стиль миссионерской деятельности ирландцев отличался особенным «тактом» по отношению к местному населению. В отличие от франкского духовенства, ирландцы избегали применения насилия».

Ко всему прочему ирландские просветители считали, что проповедовать Слово Божие можно было только на языке, понятном местному населению. «Ни франки, ни баварцы, ни славяне не знали ирландского или латинского языков. Ирландские монахи усваивали язык народности, с которой они соприкасались. Благоприятные условия для изучения иностранных языков были созданы еще в ирландских монастырях. Мы имеем достоверные данные, пишет Александр Васильевич Исаченко, говорящие о лингвистическом таланте ирландцев. В Житии святого Галла рассказывается, как этот ирландец в Брегенце обратился к народу, праздновавшему свой языческий праздник, с речью, так как он отличался не только изяществом своей латыни, но и знанием языка того племени. Другой ирландец, святой Килиан, изучил франкский язык во время своего пребывания в Вюрцбурге. Поэтому не будет слишком смелым предположить, что те ирландские миссионеры, которые по инициативе Виргилия отправлялись к карантанским славянам, научились славянскому языку, в первые же годы своей деятельности в славянской среде, то есть лет за 60 до появления в Моравии византийской миссии святых Кирилла и Мефодия».  (Исаченко А. В.  К вопросу об ирландской миссии у паннонских и моравских славян. Вопросы славянского языкознания. Академия Наук СССР. 1963. Выпуск 7. С. 47-51)

Можно сказать, что святые Кирилл и Мефодий повторили тернистый путь святого Вергилия заново. Та вражда франкских епископов, которые настраивали римского понтифика против их славянской миссии, обрушилась сначала на Вергилия и его учеников.  Виргилий прожил в Зальцбурге 40 лет. За это время он приобрел небывалый авторитет. Скончался он 27 ноября 784 года. Церковь провозгласила его блаженным, позже в 1233 году он был приобщен к лику святых. Но еще при жизни этому незаурядно образованному и талантливому деятелю суждено было испытать последствия серьезных обвинений со стороны главы франкской церкви, архиепископа Бонифация, и самого римского папы. Святой Бонифаций, родом англосакс,  в отличие от святого Вергилия апостола славян, был назван «апостолом немцев». В известном смысле он является продолжателем политики Карла Великого, империя которого в значительной мере основывалась на церковной организации, центром которой стал Рим. Основной заслугой Бонифация является подчинение франкской церковной организации юрисдикции Рима. Если считать его последователем Карла Великого, который не особо церемонился со славянами, а всеми силами пытался их завоевать, то конечно церковная политика его также должна была идти вразрез с установками ирландских миссионеров. Впервые архиепископ Бонифаций жалуется римскому папе Захарии на святого Вергилия в в 746 году. Первоначальным поводом стало плохое знание священниками подчиненными Вергилию латыни. Но был и более весомый повод. Бонифаций обвинял Виргилия и в том, что этот последний, будучи всего лишь игуменом монастыря святого Петра, фактически руководил всей Зальцбургской епархией. Такая практика, введенная Виргилием в Зальцбурге по образцу ирландской церковной традиции, противоречила франкским правовым нормам. А уже за этим на Вергилия было воздвигнуто обвинение в ереси. В вину ему ставилось, что он учит о шарообразности земли и наличии в других полушариях планеты людей отделенных от Европы океанами. Дело Виргилия наделало в свое время много шуму, недаром на родине его прозвали «Землемером», за его учение о строении Земли. (Исаченко А. В.  К вопросу об ирландской миссии у паннонских и моравских славян. Вопросы славянского языкознания. Академия Наук СССР. 1963. Выпуск 7. С.   51-55)

С конца VI века начались конфликты в англосаксонских королевствах с ирландскими и римскими миссионерами. С течением времени Ирландская Церковь признала примат римских понтификов, а сама Римская Церковь попала в зависимость от франкских Каролингов. Это означало унификацию церковной структуры и жизни, что в свою очередь ускорило разрыв западной и восточных Церквей, ибо исчезли посредники между ними, которыми выступали ирландские и британские миссионеры. (Мученичество в раннем христианстве. Минск. 2011. С. 87)

Говоря о событиях предваряющих Крещение Великой Моравии, и упоминая о деятельности ирландских миссионеров в Карантании и Панннонии, мы косвенно затрагиваем тему принятия христианства не только предками современных чехов и словаков, но и словенцев. Хотя конечно надо признать, как само собой разумеющееся, что границы бывшей Чехословакии не совпадают с границами Великой Моравии, так и границы бывшей югославской Словении не соответствуют пределам Карантании и Паннонии. Может показаться, что уделяя такое большое значение славянам Карантании и Паннонии, мы уклонились от темы христианства в Великой Моравии. Но это не так, говоря о Державе Само, как о предшественнице Великой Моравии, мы опираемся на уже упомянутое сочинение анонимного баварского монаха. В этом трактате под названием «Обращение баварцев и хорутан» предводитель славян Само называется князем Карантании, что скорее всего неверно. Но это говорит о том, что славяне Карантании и Паннонии были частью военных сил Само в его противостоянии королю франков Дагоберту, тем самым входили в его союз славянских племен.

(Раннефеодальные государства и народности (южные и западные славяне в VI-XII вв. Наука.  1991 С. 70.) Заметим, что ирландские миссионеры шли к славянам не только через Баварию, но и через Саксонию. Некоторые из этих ревностных проповедников доходили до северных границ Великой Моравии. В окрестностях Бранденбурга они проповедовали полабским славянам, жившим тогда на Эльбе. (Исаченко А. В.  К вопросу об ирландской миссии у паннонских и моравских славян. Вопросы славянского языкознания. Академия Наук СССР. 1963. Выпуск 7. С.   50.)

Мы уже упомянули, что послание миссионеров святым Вергилием, было осуществлено по просьбе славянского вождя. Имя его Хотимир, он был воспитан при дворе баварского герцога, так как славянские земли были в то время уже в зависимости от Баварии. Хотимир и его  двоюродный брат Горазд, были заложниками в Баварии,  за время своего пребывания там они получили христианское воспитание. Кроме монастыря Святого Петра в Зальцбурге под руководством святого Вергилия, миссию среди славян осуществлял и монастырь в Иннихене или Сан-Кандидо, как теперь называется этот район в Северной Италии на границе с Австрией.  Монастырь этот был основан баварским герцогом еще в 769 году в верховьях реки Дравы, у самых «пределов славянских», именно для ведения миссии среди славян. Вел просветительскую работу среди славян и Аквилейский Патриархат, обладавший в те времена еще достаточной самостоятельностью. Его миссионеры из Северо-Восточной Италии проявляли значительную активность в христианизации Среднего Подунавья и хорватских земель. Разумеется, они не могли не участвовать в просвещении славянских областей в Восточных Альпах. Но все эти усилия не привели к значительным результатам. Только в последние годы VIII века, после включения Баварии в состав Франкской державы Каролингов, западные германоязычные церкви  взялись за христианизацию славян более масштабно. И надо отдать должное баварским клирикам, действовавшим под эгидой франков. Просвещая славян, они переводили на славянский язык основные молитвы и исповедальные формулы, которые были необходимы для принятия славянами крещения. (Принятие христианства народами Центральной и Юго- Восточной Европы и крещение Руси. М. Наука, 1988. С. 110-116.)

Несмотря на замечательные усилия римских, ирландских и франкских миссионеров христианство распространялось довольно медленно среди славян. Так считает Френсис Дворник, американский католический священник, известный историк, славист и византинист. Он, отмечая миссионерский подвиг предшественников святых Кирилла и Мефодия, все-таки пальму первенства в просвещении славян отдает этим византийским миссионерам. (Дворник Ф. проф. Славяне в европейской истории и цивилизации. Изд. Языки Славянской Культуры. Москва. 2001. С. 25)

Дальнейший этап христианизации славян в Центральной Европе был связан уже с новой славянской региональной державой, — Великой Моравией. Академик Зденек Неедлы называл это государство очередной и самой крупной попыткой военно-политического объединения славянских племен в единое целое. Началось это объединение с нападения моравского князя Моймира на город Нитру. Он изгнал оттуда князя Прибину, а Нитранскую область присоединил к Моравии.  Моймир, первоначально тоже старейшина одного из моравских племен, насилием принуждал другие племена славян вступать в этот союз по соображениям военного характера. В сущности, история великоморавского союза с самого начала была историей борьбы против франков. Поэтому Моймир, взяв в свои руки управление, уничтожил тех, кто был предан франкам. Таким союзником франков и был уже упомянутый князь Прибина, княжество которого находилось восточнее Моравии.  На западе же от Моймира были некоторые чешские племена, находившиеся в подчинении у франков, но их Моймир пока не трогал, занимаясь созиданием крепкого союза из моравских племен. (Неедлы З. Р. Возникновение Чешского государства. Славянский сборник. ОГИЗ. 1947. С.  81-82)

В это время произошло разделение Франкской Империи на западную часть и восточную. Восточная или германская часть досталась в управление Людовику Немецкому, который встал во главе ее в 817 году. Во время разделения империи оговаривалось, что  Людовик получает вместе с немецкими землями и «славян, которые живут на восток от Баварии». Но в первое время Каролинги даже не пытались подчинить себе эти племена. Междоусобица между Людовиком и его отцом Людовиком Благочестивым заставила первого даже искать дружбы со славянами. Но зато когда отец его скончался, Людовик Немецкий начал решительное наступление на славян с целью их полного себе подчинения. В 846 году с помощью племянника князя Моймира Ростислава, он устроил заговор против основателя Моравского военного союза. Но это не помогло ему. Не смотря на смены руководителей, Моравское объединение славян было постоянным противовесом захватническим стремлениям Людовика и его потомков.  Даже учитывая то, что Ростислав сверг Моймира, а Святополк в свою очередь Ростислава и в том и другом случае при содействии германских королей, Моравия не распадалась в течении всего IX века.  При этом и цель этого союза племен оставалась прежней:  оборона против немецкой экспансии. В период существования Великой Моравии произошло крещение объединенных ею славян.  В самом начале возникновения этого государства, то есть в 30-х годах IX века, Моймир осуществил официальное массовое крещение моравских славян. Обычно историками называется 831 год, годом крещения Великой Моравии. В этом году крещение моравов совершил епископ города Пассау Регинхар. Территория Моравии стала областью миссии Пассау еще в 796 году, в то время как земли нынешней Словакии входили в миссионерскую область Зальцбурга.  Таким образом, Великая Моравия получала христианскую проповедь из нескольких миссионерских центров Западной Церкви: монастырь Святого Павла в Зальцбурге, монастырь в Иннихене или Сан-Кандидо на реке Драва, Аквилейский патриархат и епископская кафедра баварского города Пассау. (Раннефеодальные государства и народности (южные и западные славяне в VI-XII вв. Наука.  1991. С. 83-86)

Но и изгнанный Моймиром из Нитры тамошний князь Прибина тоже косвенно поучаствовал в христианизации славян. Он принял крещение при дворе короля Людовика Немецкого и отправился вместе с сыном Коцелом, основывать новое славянское княжество под протекторатом германского короля близ озера Балатон. В 867 году наследник Прибины Коцел в своей столице Блатноград радушно принимал святых Кирилла и Мефодия, которые там обучили 50 учеников для просвещения местных славян. Ныне на месте этого раннесредневекового славянского города находится венгерская деревня Залавар. (Тахиаос А.-Э. Н. «Святые братья Кирилл и Мефодий просветители славян». Сергиев Посад. 2008.  С.118-119)

Когда к власти в Великой Моравии пришел князь Ростислав, он большое внимание уделил церковным делам своей страны. Еще в 852 году синод в Майнце признал дело христианского просвещения в Моравии «несовершенным». Несмотря на присутствие в Моравии архипресвитера в качестве наместника баварского епископа, духовенство в Моравии было самого разного происхождения и не находилось в прямом подчинении епископскому наместнику  из Пассау. Священники из Италии, Баварии и Греции, по мнению Ростислава, должны были превратиться из пестрой и разнородной массы в единую «земскую церковь».   Но  все-таки немаловажной причиной обращения Ростислава к Византии за духовной поддержкой было то, что преобладающее в его стране баварское духовенство было тесно связано с франкской светской властью. А это в условиях конфликта с германским королем лишало великоморавского правителя надежной опоры.  Первоначально Ростислав все-таки обратился к римскому папе Николаю I, с просьбой учредить в Моравии архиепископство, но папа не захотел оказывать поддержку противнику Людовика Немецкого и не ответил на обращение Ростислава. Тогда князь Великой Моравии обратился к императору Византии Михаилу III с просьбой послать учителя для приведения в порядок внутренней жизни моравской церкви. Главная  цель Ростислава была  в том, чтобы создать самостоятельную Церковь с преобладающим славянским самосознанием в среде ее старшего и младшего клира. (Раннефеодальные государства и народности (южные и западные славяне в VI-XII вв. Наука.  1991 С. 87-88)

Поэтому Ростислав обратился на восток, в Царьград, чтобы избежать влияния на своих подданных немецких проповедников христианства. Осенью 863 года византийская миссия прибыла в Моравию. Перед ней стояли две важные для Ростислава задачи. Первая была религиозной и культурной одновременно. Надо было подготовить местное духовенство на смену немецким священникам и снабдить этот новый клир переведенными на славянский язык библейскими и богослужебными текстами. Вторая задача была отчасти политической и одновременно дипломатической. Посланникам византийского императора вменялось в обязанность наладить отношения с франкскими священниками, а через них и Франкской империей, домогавшейся господства над владениями Ростислава. Не менее сложной задачей было договориться с Римским Престолом о даровании Моравской Церкви самостоятельного статуса. Забегая вперед, скажем, что при всех трудностях, с которыми столкнулись византийские просветители, святому Мефодию после смерти брата в 869 году, удалось добиться от папы Адриана II для славян в Центральной Европе самостоятельной церковной организации. Но в связи со свержением Ростислава его племянником Святополком в угоду Людовику Немецкому в 870 году, святой Мефодий оказался в темнице на два с половиной года. Хоть папа Иоанн VIII и добился тогда освобождения святого Мефодия, но наложил временный запрет на славянское богослужение.  Приемники Иоанна VIII совершенно отреклись от славянского языка в богослужении, который поддерживали папы Николай I и Адриан II.  Измученный интригами франкского духовенства, равнодушием Святополка и безразличием Рима, святой Мефодий скончался в Моравии в 885 году.

Но самое важное заключается в литературном наследии, оставленном славянскими просветителями, пришедшими из Византии.   После святых братьев остался не только перевод Священного Писания, но и обширнейший корпус богословской, богослужебной и канонической литературы. Все это богатство ученики святых солунских братьев перенесли на новую почву, в принявшую в 865 году христианство Болгарию, где после принятия новой веры очень нуждались в этой литературе.  (Оболенский Д. «Византийское содружество наций». Москва. ВРС. 2012. С. 151-157.) Заметим, что кроме литературы по церковному праву, святые Кирилл и Мефодий принесли в Моравию большой свод светской юридической литературы, необходимой для плодотворного государственного строительства в молодой славянской державе. Чешский филолог-славист и церковный публицист  Йозеф Вашица в своей статье «Кирилло-мефодиевские юридические памятники» убедительно доказывает, что известный юридический памятник славянской древности «Закон Судный людем» или «Судебник Царя Константина», создан не в Болгарии, а переведен с византийских подлинников в Великой Моравии. Ученый, посвятивший всю свою жизнь изучению кирилло-мефодиевской проблематики, аргументировано утверждает на основании присутствия в тексте множества моравизмов и паннонизмов, что этот перевод византийских законов был осуществлен во времена просветительской деятельности святых Кирилла и Мефодия в Великой Моравии. При этом ученый указывает на то, что кодекс римского гражданского права в этом переводе, был значительно переработан, в соответствии с особенностями славянских государственных и общественных традиций. (Вашица И. Кирилло-мефодиевские юридические памятники. Вопросы славянского языкознания. Академия Наук СССР. 1963. Выпуск 7. С. 12-34.)

Нам уже приходилось упоминать о переводческом рвении ирландских монахов миссионеров, а также о переводе на славянский язык баварскими монахами молитв и исповедальных формул для совершения крещений. В свете всего вышесказанного по-особому могут быть поняты слова князя Ростислава обращенные к Византийской Церкви. Исходя из дошедших до нас свидетельств житийной литературы, зафиксированных в Повести Временных Лет, Ростислав просил прислать  в его уже крещеную землю учителя способного наставить, научить и истолковать священные книги. Русский историк и палеограф Дмитрий Иванович Прозоровский делает из этого следующий вывод: «Крещеные моравы, не признавшие учителями своими священников Западной Церкви, имели понятие о различиях между восточным и западным вероучениями. Но по необразованности своей, то есть, по незнакомству с греческой и латинской литературами, сами не в состоянии были решить вопрос: которое учение правильнее. Поэтому они обратились к Византия за способом к истолкованию священных книг, необходимому для обличения заблуждавшихся. И так, моравы требовали от Византии не самих книг, не перевода, а разъяснения вопроса, во что они не могут вникнуть, и без чего они слабее латинских учителей. Видно, что моравам хотелось привести в порядок свои книги, чтобы иметь возможность самим решать вопросы веры. Без сомнения между ними находились греки грамотные, знавшие по-славянски на столько, что могли бы быть приглашены к переводу книг. Однако же князья потребовали учителя вполне ученого, который бы в состоянии был решить недоразумения». Дмитрий Иванович делает следующий вывод в своей статье под названием «Происхождение славянского перевода священных книг», опубликованной в 1869 году в Санкт-Петербурге: «Из вышеизложенного надо заключить, что на обязанности Кирилла и Мефодия лежал критический разбор моравских книг, то есть всей священной литературы, которой была снабжена моравская церковь». (Прозоровский Д. И. Происхождение славянского перевода Священных Книг. Санкт-Петербург: Печатано в типографии Морского министерства в Главном Адмиралтействе, 1869. С. 12-14)

Правда свой смелый вывод о наличии переведенных священных текстах у маровов Дмитрий Иванович делает не на свидетельстве известных средневековых хроник, как например уже цитируемое «Обращение баварцев и хорутан», говорящих о деятельности среди славян ирландский монахов и баварских миссионеров. Опираясь на текст русского летописца, Дмитрий Иванович делает довольно смелое предположение о проповеди славянам самого апостола Павла и его ученика Андроника, которые учили их на славянском языке истинам Евангелия.  В этом конечно прослеживается очень большая натяжка. Предположение, что во времена путешествий апостола Павла по Македонии и Иллирии в них жили славяне, не подтверждается не современной наукой не античными хрониками.  Дмитрий Иванович приводит еще и предание о проповеди святым Амвросием Медиоланским варварскому народу маркоманов, под которым русский историк  понимает предков мораван. Это утверждение производит тоже впечатление довольно голословного умозаключения. Хотя мысль о том, что святой Амвросий Медиоланский мог на границах Северной Италии в среде прочих варваров встретить и славян уже в IV веке имеет под собой некоторую основу. Чешский археолог, этнограф и историк-славист Любор Нидерле предполагал вполне оправданной мысль, что переселение славян из Прикарпатья в Паннонию началось задолго до V  века в числе остальных варваров двигавшихся на юг с севера. (Нидерле Л. Славянские Древности, Москва. Изд. «Новый Акрополь». 2013. С. 56-57)

Но, все-таки не смотря на филологические таланты ирландских монахов, миссионерское рвение их, и их баварских сотрудников, священных текстов на славянском языке явно не хватало. Исследователи, занимавшиеся  историей перевода на славянский язык Священного Писания, согласно приходили к выводу, что первым переводом выполненным святым Кириллом было так называемое евангелие апракос, то есть новозаветный лекционарий.  Он вмещал в себя ряд фрагментов евангельского текста читавшихся за воскресной литургией. Также в это время были переведены отдельные библейские отрывки, в основном ветхозаветные,  которые читались в ходе других  богослужений накануне церковных праздников.  Они содержались в сборниках под названием паримийники или профитологии.  А потом уже были переведены Евангелие, Апостол и Псалтирь полностью, а за ними и другие богослужебные книги. (Новицкий. О. М. О первоначальном переводе Священного Писания на славянский язык. Киев. 1837. С.17-18) (Тахиаос А.-Э. Н. «Святые братья Кирилл и Мефодий просветители славян». Сергиев Посад. 2008.  С. 111.) (Верещагин Е. М. Современная библеистика в доступном изложении. М. 2012. С.69-71.)

Используя современные научные методы и привлекая все доступные и дошедшие до нас древнейшие славянские библейские переводы, ученые филологи  не так давно пришли к иному выводу. Они предполагают, что первоначальный славянский перевод не ограничивался только евангельскими текстами необходимыми для воскресной литургии, но включал в себя и чтения для каждодневного богослужения в будние дни. (Алексеев. А. А. Библия в богослужении. Византийско-славянский лекционарий. Спб. 2008. С. 154-157.)

Святые Кирилл и Мефодий будучи сами родом из Македонии, где с VI века уже широко расселились славяне, разумеется хорошо знали славянский язык. Но чтобы записать этим языком пространные тексты, нужен был алфавит. Таким алфавитом стала глаголица, которая не оставила почти никаких следов  в письменности Болгарии и древней Руси.

Вот что писала о создании глаголического алфавита выдающийся специалист по русской и греческой палеографии Евгения Эдуардовна Гранстрем: «Формы глаголических букв в большинстве своем были заимствованы из своеобразных и малоизвестных, а в средние века доступных лишь высокообразованным византийцам видов греческого письма. Эти особенные виды или системы письменных знаков были унаследованы византийской культурой от античной и эллинистической культур и почти не получили распространения вне пределов Византийской империи. Средневековая греческая письменность не была ограничена теми видами письма, которые обычно изучаются при ознакомлении с палеографией средневековых греческих рукописей. В этих рукописях имели довольно широкое распространение системы специальных знаков, употреблявшихся для сокращений слов, для стенографии, для обозначения терминов в текстах ученого содержания, например в комментариях к поэмам Гомера, в медицинских, астрологических и алхимических сочинениях, для целей криптографии и магии. Таким образом, большинство глаголических букв было заимствовано из специфических систем греческой письменности. Даже рядовому грамотному византийцу не все эти системы были в равной мере знакомы; для восприятия этих систем знаков нужно было нечто большее, чем простая грамотность. Так, для знания стенографических систем нужно было быть писцом-профессионалом; для запоминания знаков, обозначающих части человеческого тела или некоторые химические элементы, употребительные в качестве лекарств, надо было изучать медицину; для запоминания особых приемов письма, встречающихся в юридических текстах, надо было быть юристом, и т. д. Тем более для другого народа осталась чуждой азбука, построенная на искусственном основании, составленная из знаков, не употреблявшихся в обычном письме. Эта искусственно составленная азбука никоим образом не могла конкурировать с кириллицей, сложившейся на основе византийского унциального письма, которое проникало в славянские земли постепенно, и не только в рукописях».  (Гранстрем Е. Э. О происхождении глаголической азбуки. ТОДРЛ 11. 1955. С. 303-305)

Не смотря на то, что эта азбука прижилась только в Хорватии, где и поныне используется в богослужении, глаголическое письмо со своей особой семантикой, необходимо должно было познакомить славянский мир с научной, юридической и филологической терминологией Византии, которую она унаследовала от античного греко-римского мира. Но самое важное заключается в том, что был создан славянский книжный язык, на котором были выражены понятия, до тех пор совершенно не свойственные славянским обществам. Профессор ПСТГУ Андрей Борисович Ефимов о языке кирилло-мефодиевских переводов пишет так: «Греческий язык послужил образцом для новосозданного книжного славянского языка, во многом обогатив его. Так в его состав вошли греческие слова, например «аромат» и многие другие. Из греческого синтаксиса были взяты образцы многих конструкций и оборотов, но, несмотря на внесенные изменения, новый язык был хорошо понятен славянским народам и воспринимался как «литературная форма» местного языка». Потом этот книжный язык претерпел новую фазу своего развития в книжных школах основанных учениками святых Кирилла и Мефодия в Болгарии. Вероятно именно там, один из многочисленных учеников святых братьев просветителей, Константин Преславский, родоначальник древнеболгарской поэзии и историографии, создал вторую славянскую азбуку, заменившую глаголицу. Она получила при этом название «кириллица» в честь святого равноапостольного Кирилла.  (Ефимов А. Б. Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви. Москва. Изд. ПСТГУ. 2007. С. 35. 43.)

Святой Мефодий после смерти своего брата святого Кирилла, с помощью учеников и переписчиков перевел все библейские книги за исключением, так называемых неканонических, или как их еще называют в западной научной традиции — второканонических книг Библии.  (Новицкий. О. М. О первоначальном переводе Священного Писания на славянский язык. Киев. 1837. С. 21) (Верещагин Е. М. Современная библеистика в доступном изложении. М. 2012. С.71) (Ефимов А. Б. Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви. Москва. Изд. ПСТГУ. 2007. С. 41.)

Святой Мефодий совмещал свои переводческие труды с тяжелым  служением архипастыря славян. Здесь мы должны напомнить о том, что святые Кирилл и Мефодий развернули свою деятельность на канонической территории Римской Церкви. Перед нами, таким образом, встает трудный вопрос. Какой богослужебный устав утвердился в славянских землях в связи с миссией там святых братьев? Развитие римского и цареградского церковного ритуала было обусловлено влиянием на них иерусалимского богослужения. Но с VII века Иерусалим теряет свое вселенское значение из-за мусульманского завоевания и богослужения Рима и Царьграда начинают приобретать различия. К VII веку богослужение Константинополя приобрело завершенные формы, и содержалось в соответствующих книгах.  Римский патриархат не имел такой обрядовой стабильности еще долгое время. Из жития святого Мефодия можно сделать вывод, что богослужение в Моравии сохранялось римское, только стало совершаться на славянском языке. Житие же святого Кирилла дает совсем иные сведения. В нем однозначно говориться, что святые братья перевели на славянский язык весь богослужебный суточный круг литургического устава, свойственного Византии. По всей видимости, вопрос этот трудно разрешить однозначно в пользу той или другой версии. Главная задача тогда стояла в христианском просвещении славян на понятном и доступном им языке. При всей важности просветительской составляющей в миссии равноапостольных братьев, не менее важной для них была цель вывести славян из подчинения баварским епископам.  Это можно было осуществить, подчинив христиан Моравии Константинополю или непосредственно Риму. (Алексеев. А. А. Библия в богослужении. Византийско-славянский лекционарий. Спб. 2008. С. 12. 137. 154-155.)

Несмотря на назревавшие уже противоречия между христианскими Востоком и Западом они еще не проложили непреодолимой пропасти между двумя церковными традициями. Повлиять же на Церковь Баварии и ее епископат, в юрисдикции которой находились христиане Моравии, мог только римский первосвященник.  Для того чтобы добиться церковной самостоятельности для славян Моравии, святым братьям пришлось отправиться в Рим. Но они поехали туда не с пустыми руками. Святой Кирилл в 860 году состоял в миссионерском посольстве, направленном в Хазарию, которое посетило по пути Херсонес Таврический в Крыму. Там святой, как повествует его житие,  обрел мощи святого Климента папы римского, который принял мученическую кончину в тамошней ссылке во времена императора Траяна. Эту святыню, или часть ее, святые Кирилл и Мефодий принесли в Рим и передали папе Адриану II. Во время этого визита в 869 году папа Адриан признал славянскую литургию, освятил церковные книги на славянском языке и вручил славян духовному руководству святого Мефодия. Святой Кирилл скончался в Риме, и был погребен в храме святого папы Климента, где были и положены принесенные им мощи этого святого римского понтифика. (Медынцева А.А. Кирилло-мефодиевская традиция в Древней Руси (предметы христианского культа X-XII вв.) //История, кудьтура, этнография и фольклор славянских народов. М.,1993. С.135.)

Булла папы Адриана от 869 года, обращенная одновременно к трем славянским князьям: Ростиславу, его племяннику Святополку и князю Паннонии Коцелу, подчиняла в церковном отношении святому Мефодию все славянские страны. В то же время папа не соглашался на создание отдельной национальной славянской церкви в Моравии или Паннонии. Поэтому святой Мефодий стал архиепископом Паннонии и Моравии с кафедрой в Сирмии. Это современный город  Сремска Митровица расположенный в 75-ти километрах на северо-запад от столицы Сербии Белграда. Сирмий был одним из главных центров церковного римского управления. Епископ Сирмия в былые времена был митрополитом над епископами не только Паннонии, но Иллирии. Поставление святого Мефодия на эту древнюю церковную кафедру, уничтоженную аварами в 582 году, могло означать ее возобновление, только уже для славян, пришедших на эти земли. (Тахиаос А.-Э. Н. «Святые братья Кирилл и Мефодий просветители славян». Сергиев Посад. 2008.  С.  137-141.)  Несмотря на близость этой церковной кафедры к современной столице Сербии, нельзя утверждать, что она оказала прямое влияние на крещение сербов, так как ядро древней сербской государственности располагалось значительно южнее. Но и отрицать возможное знакомство сербских племен с моравской миссией святых Кирилла и Мефодия уже в это время мы не имеем права.

Как было уже упомянуто, святой Мефодий притерпел двухгодичное темничное заключение. После этого Святой Мефодий вынужден был еще раз искать защиты у папы Иоанна VIII, по приказу которого и был выпущен из швабской тюрьмы в 874 году.  В 870-х годах при Моравском дворе стала усиливаться немецкая партия. Немецкое духовенство, служившее в Великой Моравии, отказывалось подчиняться папским указам и выходило из повиновения святому Мефодию. Приемник Адриана II папа Иоанн VIII хоть и восстановил своей буллой 880 года святого Мефодия в его правах архиепископа Великой Моравии и Паннонии, но наложил некоторые ограничения на славяноязычное богослужение. Евангельские и апостольские чтения должны были сначала читаться за Литургией на латинском языке. Кроме этого вельможам и князьям при моравском дворе позволялось папой совершать богослужение на латыни. Учитывая укреплявшееся германское влияние при княжеском дворе Святополка в Великой Моравии, это было значительным подспорьем в борьбе немецкого духовенства за свои интересы в славянских землях. Вскоре после кончины святого Мефодия в 885 году в городе Велеграде, на Моравскую Церковь  начались гонения. В 885 году папа Стефан V поставил во главе Моравского Архиепископства постоянного соперника святого Мефодия немецкого епископа Вихинга. Одновременно папа запретил службы в церквах на славянском языке и повелел изгнать учеников святого Мефодия из Моравии. Это окончательно развязало руки Вихингу, и в 886 году славянское духовенство было им изгнано из страны. Многие пастыри были закованы в кандалы, их морили голодом, подвергали побоям и пыткам. Значительная часть молодых священников была продана в рабство на невольничьем рынке в Венеции. (Ефимов А. Б. Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви. Москва. Изд. ПСТГУ. 2007. С. 42-43.) (Каждан А. П., Литаврин Г. Г. Очерки истории Византии и южных славян. Санкт-Петербург. Изд. «Алетейя». 1998. С. 161-162.)

Однако в Восточной Словакии византийская христианская традиция сохранялась очень долго благодаря местной церковной организации. Сохранились исторические данные  о том, что XIII веке в области Спиш, включающей в себя территории современных Словакии и Польши, действовало православное духовенство. Настоятель и шесть священников совершали литургию по восточному обряду на славянском языке. В этой местности были не только православные пресвитеры, но и православные епископы, до нас дошли их имена: Иаков и Лука, кафедра их был, по всей видимости, в Спишском Замке, сегодня это известный памятник истории и культуры мирового значения.  (Скурат К. Е. проф. История Поместных Православных Церквей. Москва. 1994. т. 2.  С. 213.)

Вопреки всем  препонам, которые ставили на пути святого Мефодия немецкие священники, он успел до своей смерти крестить чешского князя Борживоя и всю его дружину. Это событие датируется современными историками 882-884 годами. Святой Мефодий при этом заложил  основание Чешской Церкви, рукоположив для чехов первого священника по имени Кайх. Чехия вошла в архиепископство святого Мефодия, правда в 895 году наследники Борживоя отложились от Великой Моравии, и перешли в юрисдикцию баварского епископа в Регенсбурге. Но все равно это не перечеркнуло трудов святого Мефодия по просвещению славян на их родном наречии.  Духовенство из Великой Моравии продолжало оказывать влияние на христиан Чехии. Во второй половине XI века крупным центром славянской письменности в Чехии, где создавались оригинальные произведения, и развернулась переводческая деятельность, стал Сазавский монастырь. Лишь в самом конце XI века эта традиция в Чехии резко упала.   (Принятие христианства народами Центральной и Юго- Восточной Европы и крещение Руси. М. Наука, 1988. С. 110-116,  134-137.)

Литургия на славянском языке в Чехии была окончательно запрещена в 1096 году. Но, несмотря на это, римские понтифики вынуждены были идти на уступки чешским королям, сначала совершив в 1204 году канонизацию основателя монастыря на реке Сазава святого Прокопия, а в 1347 году разрешив богослужение на славянском языке в Эмаусском монастыре в Праге. (Дворник Ф. проф. Славяне в европейской истории и цивилизации. Изд. Языки Славянской Культуры. Москва. 2001. с 203.) Память о святых Кирилле и Мефодии и их трудах не прерывалась и потом. Она проявилась в борьбе Яна Гуса и его ближайших последователей. Поздние гуситы во многом уклонились в сторону протестантизма, и потому им не была близка идея почитания святых. В 1526 году чехи и словаки были включены в многонациональную монархию австрийских Габсбургов. Но и тогда в католических храмах, настроенные в духе патриотизма богатые чешские магнаты, устраивали алтари не только в память святого князя Вацлава Чешского внука князя Борживоя, но и в честь святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Эта историческая память, вне всякого сомнения, заложила основу для деятельности последующих славянских «будителей». В XIX веке славянские просветители словаки Ян Коллар и Людовит Штур провозглашали единство славянских народов, которое проявляется в близости их языков и родственности их культурных традиций.  (Мельников Г. П.. Историческое сознание западнославянских народов в Габсбургской монархии. //История, кудьтура, этнография и фольклор славянских народов. М.,1993. С.141-145.)

Чехия в свою очередь оказала влияние на принятие христианства Польшей. Южные земли будущего польского государства находились под властью чешской княжеской династии Пржемысловичей, которые уже были христианами.  Данные археологии подтверждают, что эти земли были охвачены миссионерством, исходящим из чешских земель. Доказательством служат остатки христианских храмов в округе Кракова, которые соответствуют чешской церковной архитектуре Х века. Но кроме этого посвящение главного собора Кракова святому Вацлаву, покровителю Чехии, связывается с деятельностью миссионеров из Чехии на землях Польши. (Принятие христианства народами Центральной и Юго- Восточной Европы и крещение Руси. М. Наука, 1988. С. 110-116 144)

В 966 году принял крещение польский князь Мешко I. Тогда же состоялось и крещение его народа. Считается, что Мешко, первой женой которого, была чешская княжна Добрава или Домбровка, принял христианство по греко-славянскому обряду по ее настоянию. Только позднее, когда он вступил в брак с принцессой из саксоноского дома, в Польше начало усиливаться немецко-латинское влияние. (Скурат К. Е. проф. История Поместных Православных Церквей. Москва. 1994. т. 2.  С. 150.)

Миссионерство чехов было направлено  и дальше на север. Известно, что епископ Пражский Войтех ходил с проповедью христианства к балтийским народам, проживавшим в Пруссии. Но проповедь эта не была успешной. Войтех был убит пруссами.  Видимо сказалось то, что традиции миссионерства кардинально изменились. Если раньше к северным варварам шли беззащитные ирландские монахи, то во времена Войтеха параллельно с искренними миссионерами,  к балтийским народам под предлогом их просвещения, шли немецкие рыцари. Пруссы прекрасно знали о миссионерских приемах, которые немцы применили к славянам, проживавшим на землях Бранденбурга, Мекленбурга и Померании, соседствующими с Пруссией.  Даже сами немецкие хронисты единогласно обвиняют маркграфов и пограничных герцогов в жестокости. Немецкий монах Гельмольд писал: «Немецкие князья разделили между собой добычу, но о христианстве не было и помянуто. Тут сказалась ненасытная алчность саксов. Они всегда более склонны заботиться об увеличении дани, чем о покорении душ Господу». Раньше Гельмольда почти те же самые слова написал другой хронист из Северной Германии Адам Бременский: «Саксы более расположены к вымогательствам, чем к проповеди христианства». Другой хронист, по имени Титмар Мерзебургский упрекал немцев за то, что они ставят главной целью в своей деятельности на востоке не просвещение славян и балтов, а захват пленников, которых можно выгодно продать в рабство. (Лависс Э. Очерки по Истории Пруссии. М. URSS. 2011. С.25-26)

Можно провести параллель между миссией ирландских монахов и миссией святых Кирилла и Мефодия. Родоначальник ирландского миссионерства в Европе, святой Колумбан, прекрасно знал греческий язык,  изучал отцов каппадокийцев. Монашескую жизнь он выстраивал по уставу святого Иоанна Кассиана Римлянина, который был учеником палестинских и египетских отшельников. (Карсавин. Л. П. «Монашество в Средние века». Москава. «Ломоносов» 2012. С. 55.) Ирландские монастыри, как уже упоминалось, практически были филологическими школами, которые готовили миссионеров переводчиков.  Таким же образом и святые братья Кирилл и Мефодий отправились в Моравию из малоазийского монастыря на горе Малый Олимп, где они кроме монашеского подвига занимались переводческой работой. На монашескую жизнь в малоазийских обителях оказали влияние святые Василий Великий и Григорий Богослов, то есть те самые отцы каппадокийцы, которых изучал святой Колумбан.    Пребывая в монашеских обителях византийской провинции Вифиния, святые Кирилл и Мефодий, не были оторваны от славянской языковой стихии. Еще в 665 году в Малую Азию император Констант II переселил пять тысяч славян. Император Юстиниан  II в свое время тоже переселял славян из Македонии. Он надеялся, что вместо беспокойства,  которое они создавали в европейской части империи, в азиатской ее части они будут  соперниками наступающих арабов. Это ожидание не оправдалось в полной мере, но дорога была проторена и в 762 году третья волна славян уже добровольно переселилась на азиатский берег. (Тахиаос А.-Э. Н. «Святые братья Кирилл и Мефодий просветители славян». Сергиев Посад. 2008.  С.  55-56.)  Христианство пришло к славянам с двух сторон, из монастырей Ирландии и Византии. В монастырях древней Ирландии выработался особый тип средневековой учености с явной склонностью ко всему эзотерическому, таинственному, мистическому. Еще просветитель Ирландии святой Патрик был наставлен в монастырях Галлии в монашеских традициях сирийских и палестинских отшельников, которые туда принес святой Иоанн Кассиан Римлянин. Он и был первым духовным наставником святого Патрика, в наследии которого явно прослеживается влияние Устава святого Иоанна Кассиана Римлянина. Устройство и распорядок жизни древних ирландских монастырей почти в деталях совпадает с традициями византийских, сирийских и палестинских иноческих общежитий. (Страшов Е. В. Святые Древней Ирландии. Изд. Сретенского монастыря. Москва.  2010. С. 41-43. С. 50-52.) Удивительно то, что странничество во Имя Христово ирландских монахов, совпадает с подобным обычаем в древнем сирийском монашестве. Сирийские монахи тоже предпринимали длительные путешествия в языческие страны, где с готовность принимали страдания за Христа. (Сидоров А. И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. Изд. Паломник. 1998. с. 192.) Созвучность монашеской жизни Ирландии и Византии сближает два этих источника, из которых славяне получили проповедь о Христе. Нам трудно утверждать, что святой Вергилий и его сотрудники также хорошо знали греческий язык как их предшественники Патрик, Колумбан и его ученики. Мы точно не знаем, был ли святой Вергилий и его монастырь в Зальцбурге также расположен к греческой духовной литературе, как свойственно было это монастырям в Ирландии и монастырям Колумбана в Европе. Но миссионерские подходы к просвещению языческих народов у ирландцев и византийцев вполне нам позволяют сделать заключение о духовном родстве святого Вергилия со святыми Кириллом и Мефодием.

Крещение Великой Моравии коснулось и Руси. Упоминаемый уже нами законодательный кодекс «Закон Судный людем», пришел  на Русь после ее Крещения. Здесь он соединился с «Русской Правдой» в единый свод правовых норм древнерусского государства. Всеми историками упоминается очень раннее появление житий святых Вацлава и Людмилы Чешских в Древней Руси. Оба известных пространных жития этих чешских святых дошли до нашего времени в русских списках. Первый список датируется 30-ми годами Х века. Второй список составлен в Сазавском монастыре в 1060 году, и является переводом латинской Легенды епископа Гумбольда о святом Вацлаве. Оба списка были принесены в Киев не позже конца XI века и отразились в житиях святых Бориса и Глеба и преподобного Феодосия Печерских.  (Словарь книжников и книжности Древней Руси. Ленинград. Наука. 1987. С. 181-182.). В середине XI века уже полностью сложилось почитание святого Вацлава на Руси, ему была составлена церковная служба, а князь Ярослав Мудрый назвал в честь его своего новорожденного сына. (Рогов А. И. Чешское наследие в культуре Древней Руси. // История, фольклор, культура и этнография славянских народов. М. Наука. 1968. С. 119-120.)

Связь Моравии и Руси отразилась не только в литературе, но и в предметах религиозного культа. Восточно-христианская традиция изображать Распятого Господа Иисуса Христа в хитоне, появившаяся в  Моравии примерно во второй половине IX века, со временем появляется и на Руси в работах местных русских ремесленников. Учеными рассматривается этот стиль как характерная особенность в рамках кирилло-мефодиевской традиции, которая в свою очередь заимствовала его в сирийской христианской традиции.  Археологические данные свидетельствуют о существовании более непосредственных связей первой половины X века между Русью и Моравией.  Археологами было исследовано древнее кладбище у Десятинной церкви в Киеве, которое появились там задолго до постройки святым равноапостольным князем Владимиром своего первого храма. Данные археологические изыскания выявили общие черты этих погребений с погребениями в Великой Моравии. В этих захоронениях наблюдается удивительное смешение христианских и языческих обрядов. Но важно то, что эти захоронения связаны с обрядом трупоположения, что является доказательством принадлежности покойных к христианам, тем более что рядом с костями найдены нательные кресты. (Медынцева А.А. Кирилло-мефодиевская традиция в Древней Руси (предметы христианского культа X-XII вв.) //История, кудьтура, этнография и фольклор славянских народов. М.,1993. С.141-145.)

Ученые закономерно делают вывод, что это целая группа христианских могил, в которых были похоронены представители княжеской знати из свиты святой равноапостольной Ольги, двор которой находился недалеко от этого места.  Возможно, что это захоронения пришельцев из Моравии, а возможно и русских воинов и сановников, крещенных моравскими христианами. То есть христианство вполне возможно приходило на Русь не только через крымский Херсонес и Балканы, но и от западных славян, принявших византийское крещение от святых Кирилла и Мефодия.

Из Среднего Подунавья могли прийти и христианские обрядовые особенности, связанные с ирландской традицией. Явные ирландские черты прослеживаются в материальной культуре русского средневековья. Речь идет о таком русском вроде бы слове как колокол. В церковном уставе мы встречаем вместо колокола слово кампан, имеющее латинской происхождение от слова campana.  Отсюда произошло болгарское слово камбан и соответственно камбанарня, то есть колокольня. Есть и чисто славянские слова, обозначающие этот предмет. Например, сербохорватское слово «звоно» или украинское «дзвiн». Доктор филологических наук, Мурьянов Михаил Федорович пишет: «История языка подтверждает археологические данные, что связи с южными славянами были не единственным путем проникновения колоколов на Русь. Наряду с архаизированным выражением Типикона «клепать в кампан», в русском языке утвердился «колокол», первоначально «клакол», имеющий кельтскую этимологию, что обусловлено миссией ирландской культуры на континенте в VII веке». Сравним ирландское «clocc», немецкое «Glocke», французское «cloche», скандинавское «klocka». (Мурьянов М.Ф. «Звонят колокола вечныа в Великом Новегороде». //Из Истории Русской Культуры. Том 2, книга 1. Языки Славянской Культуры. 2002. С.941.)

Сюда же можно отнести и характерный тип намогильных крестов, распространившихся в Новгородской земле, схожих по форме с кельтскими крестами. (Бочкарева М.Н. Новгородские каменные кресты из собрания Ростовского музея.//Культура средневековой Руси. Л.,1974. С.109.) Возможно, имел прямое отношение к ирландской традиции и святой Антоний Римлянин, основатель Антониева монастыря в Новгороде. Михаил Федорович Мурьянов сопоставляет житие святого Антония Чудотворца, прибывшего в Новгород по воде на камне с распространенным аналогичным сюжетом из жизнеописаний ирландских святых. При этом Михаил Федорович замечает, что типология жития святого Антония не совпадает не с одним древнерусским агиографическим литературным памятником. Сюжет «мистического плавания» широко распространен в ирландском эпосе. Особенно в этом плане интересно «Плавание Святого Брендана», которое действительно имеет много общих черт с житием святого Антония Римлянина. (Мурьянов М.Ф. Русско-византийские церковные противоречия в конце XI в.//Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М.,1972. С.219,220.) (Страшов Е. В. Святые Древней Ирландии. Изд. Сретенского монастыря. Москва.  2010. С. 77.) Влияние христианства в Моравии на Русь и все славянство подтверждается наличием моравизмов в нашей повседневной речи. Такими моравизмами являются привычные для русских, болгар и сербов слова, как поп, крест, церковь, алтарь. Они и многие  другие слова латинского и германского происхождения, а также грецизмы, прошедшие через европейские языки, пришли в язык моравских славян при распространении христианства среди них миссионерами из германских церковных центров.  (Алексеев. А. А. Библия в богослужении. Византийско-славянский лекционарий. Спб. 2008. С. 158.)

Крещение такого крупного племенного союза как Великая Моравия повлияла на многие славянские племена и народы. Как круги на воде от брошенного камня расходилось волнами и культурное влияние христианской проповеди обращенной к славянам. Это влияние затронуло и неславянские народы Восточной Европы. В конце IX — начале X веков объединенные в союз мадьярские племена, перейдя через перевалы Карпат, вступили на территорию Среднего Подунавья и приступили к ее освоению. Началось обретение родины полуоседлыми мадьярами (венграми). (Краткая История Венгрии. М. Наука. 1991.  С. 9- 13.) Они пришли на Земли Великой Моравии и Паннонии, то есть на территорию архиепископства святого Мефодия. Следует учитывать и тот факт, что власть великоморавских князей перед приходом мадьярских отрядов была ослаблена как внутренней борьбой, так и разрушительными вторжениями франкских войск, которые во многом и определяли судьбу Великой Моравии. В 894 году союз мадьярских племен заключил: договор с великоморавским князем. К лету 900 года этот союз утвердился в Карпатской котловине, а осенью того же года вступил в столкновение с баварскими феодалами. В январе следующего года возник союз мораван и баваров. Их действия вызвали поход отряда мадьяр на Великую Моравию, в результате которого были ликвидированы княжеская власть и государственность Моравии в 902 году. Более поздние источники содержат утверждения об опустошении страны мадьярами, и о рассеянии ее населения. (Краткая История Венгрии. М. Наука. 1991.  С 9. С. 13. 14-15.)

До того как святой Мефодий увидел венгров в Паннонии и Великой Моравии.  Святой Кирилл познакомился с ними в Крыму, куда они пришли из южных предгорий Урала.  В 860-861годах во время византийского посольства  к хазарскому кагану, в котором участвовал и святой Кирилл, он остановился в Херсонесе. Здесь он и столкнулся с хазарами и их союзниками венграми. Сначала это знакомство не предвещало ничего хорошего, но дипломатический талант святого Кирилла и его набожность оказали благоприятное воздействие на степных кочевников и они не причинили ему вреда. (Могаричев Ю. М. Средневековый Крым. Симферополь. 2014. С. 26. 100.) Когда же они пришли в Среднее Подунавье в конце IX и начале X веков, состоялась встреча Святого Мефодия с одним из предводителей венгров, который почтил святого и просил у него молитв о себе. (Принятие христианства народами Центральной и Юго- Восточной Европы и крещение Руси. М. Наука, 1988. С.  160)

Венгры не уничтожили труды святого Мефодия. Богослужебная традиция христианства на славянском языке просуществовала в Венгрии еще, по крайней мере, два века, ибо, когда около 1055 года монахи славянского Созавского монастыря были изгнаны из Чехии, они нашли убежище в венгерском монастыре. (Оболенский Д. «Византийское содружество наций». Москва. ВРС. 2012. С.167.)  Миссионеры, посылаемые из Византии к венграм после блаженной кончины святого Мефодия, все-таки имели у них определенный успех. Были крещены некоторые вожди венгров, при этом крестным становился византийский император Константин Багрянородный. В течении всего XI века на землях, которые себе подчинили венгры, господствовали христианские традиции Византии. Кроме всего прочего заключались династические браки между королевским домом Венгрии и императорским двором Византии. Император Византии Мануил I Комнин по материнской линии был венгром. (Оболенский Д. «Византийское содружество наций». Москва. ВРС. 2012. С.164-174)

Впоследствии влияние Византии на Венгрию стало ослабевать, и часто по вине Византии. То византийские императоры грешили вероломством, то саму Византию сотрясали частые дворцовые перевороты, и к тому же влияние восточнофранкской империи все более усиливалось после падения Великой Моравии.  Но фундамент христианской культуры, оставленный святым Мефодием в Панноинии, сослужил венграм хорошую службу. На кочевой народ, пришедший из степей Причерноморья, был наложен яркий отпечаток христианской цивилизации. За короткий период в два века, венгры, поселившись среди христиан, полностью меняются. Необузданные язычники к XII веку, превращаются в народ, обладающий в полной мере всеми атрибутами европейской государственности.   (История Венгрии. Борецкий—Бергфельд. Н. П. СПб. Брокгауз-Эфрон. 1908. С. 8-9.) При династии Арпадов правившей венграми и завоеванными ими землями с X по XIII века, восточное, а потом и православное христианство отличное от католичества, имело прочные позиции в Венгерском Королевстве. При дворе последнего представителя этой династии Андраша III еще совершалось богослужение на славянском языке. В начале  XIII века папа римский Иннокентий III выражал свое неудовольствие венгерскому королю Имре в письме, в котором писал, что в венгерском королевстве существует всего-навсего один латинских монастырь при наличии множества византийских обителей.  (Скурат К. Е. проф. История Поместных Православных Церквей. Москва. 1994. т. 2.  С. 213-214.)

Оказала христианизация Моравии влияние и на пограничные земли, которые в античные времена назывались Дакией, а в наше время входят в состав Румынии. Но влияние это было скорее опосредованное. Проводником христианской культуры для валахов выступило Болгарское царство, где в полной мере развилась кирилло-мефодиевская литературная и религиозная традиция. Земли Валахии и Молдавии входили в Болгарское царство и подчинялись в церковном отношении то Охридскому епископу, то Тырновскому Болгарскому Патриархату. Валахи долгое время использовали кириллическую азбуку, и даже славянский язык в качестве церковного языка. (Скурат К. Е. проф. История Поместных Православных Церквей. Москва. 1994. т. 1. С. 182.)

Известный философ Константин Николаевич Леонтьев, в своей статье «Панславизм и греки», писал про румын и венгров, что они самой историей вставлены в славянскую оправу. Аналогичного мнения придерживался и видный русский мыслитель Николай Яковлевич Данилевский, которого Леонтьев считал своим учителем.  (Волкогонова. О. Д.  «Константин Леонтьев». ЖЗЛ. 2013. С. 246.)

Видный румынский мыслитель и эссеист Эмиль Мишель Сиоран называл своих соплеменников «итальянизированными славянами»,  и писал, что у них намного больше общего не с романским Западом, а со славянским Востоком. (Сиоран Э. М. «Горькие Силлогизмы». М. ЭКСМО. 2008. С. 23.) Нельзя не вспомнить, что в румынских монастырях получило свое начало возрождение русской традиции исихазма в XVIII веке. Там подвизались святые Василий Поляномерульский и Паисий Величковский  труды и начинания,   которых позже получили развитие  в Оптиной пустыни.

В заключении хотелось бы привести слова уже цитируемого в ходе нашего повествования, американского католического священника, крупного специалиста по истории славян и Византии, Френсиса Дворника. «Упрочнение христианства в Моравии трудами византийских миссионеров в IX веке, казалось открывало путь к блестящему будущему не только славян, но и всего Запада. Введение литургии на родном языке греческими апостолами Моравии святыми Кириллом и Мефодием обещало быстрое распространение христианской веры среди новых народов и делало религиозные таинства более доступными для простых людей. Быстрый расцвет старославянской литературы в Моравии и затем в Чехии живо показал, чего могут достичь и другие народы, развивая литературу на родном языке, если последуют их примеру. Проникновение как византийской, так и латинской культуры в Моравию также было хорошим предзнаменованием для лучшего взаимопонимания между Востком и Западом». (Дворник Ф. проф. Славяне в европейской истории и цивилизации. Изд. Языки Славянской Культуры. Москва. 2001. С. 25-26)

Отец Френсис считал, что эти возможности не были реализованы, потому что византийская миссия в Моравии проходила в неблагоприятных условиях.  Молодое славянское государство изнемогало под германским натиском, и окончательно было растоптано копытами венгерских коней. Доступ к духовным сокровищам Византии для Западной Европы был закрыт, и вместо взаимопонимания было положено начало вражде славян и немцев, которая  растянулась на многие столетия. Византийская культура сохранилась в Болгарии и оттуда проникла в Сербию.  Обе эти страны вместе оказали значительное влияние на укоренение византийской культуры на Руси, где она живо развивалась, впитывая влияния славянской литературы из Болгарии, Сербии и Чехии. (Дворник Ф. проф. Славяне в европейской истории и цивилизации. Изд. Языки Славянской Культуры. Москва. 2001. С.  25-28)