Как миряне строили свою церковную жизнь до того, как начали строить храмы

Программа Марины Лобановой

«Встреча»

Гость: Алексей Львович Беглов, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, автор книги «Православный приход на закате Российской империи» (издательство «Индрик»)

Цикл «Вехи истории русского православного прихода», передача 1

Эфир: 18 марта 2023 г.

АУДИО

Алексей Беглов:

Не погружаясь в исследование частных проблем, попробуем бросить панорамный взгляд на историю прихода досинодального периода. Что мы должны понимать, когда мы обращаем свое внимание к низовой церковной жизни, к формам церковного окормления мирян в допетровскую эпоху? Прежде всего, мы должны понимать, что этих форм взаимодействия мирянина и церкви было несколько. Не всё сводилось к одному приходу, в отличие от имперского периода, когда с точки зрения имперского законодательства приход претендовал на монополию во взаимодействии церкви и мирян. Конечно, были и исключения из этого правила, которое пытались предложить светские церковные власти имперского периода.

В допетровскую эпоху это всё было не так. Прежде всего, если пойти по хронологии возникновения этих разных форм окормления мирян, мы с вами увидим, что вовсе не приход первым возник. Крещение Руси – и первым князь Владимир строит Десятинную церковь, которая является собором. Это собор, это кафедра Киевского епископа, Киевского митрополита, поскольку Русская Церковь с самого начала создавалась как конгломерат нескольких епархий, как митрополия. А собор – это не приход, с точки зрения практики, богослужебной практики, эти два явления довольно серьезно отличаются. Чем они отличаются? Прежде всего тем, что в соборе богослужение преимущественно совершается ежедневно. Опять же, могли быть исключения, но преимущественно это так. Соответственно, в соборе должен быть достаточно большой штат причта. Или на постоянной основе который там присутствует и совершает эти богослужения, или приходящий туда «вахтовым методом», то есть  священники какого-то города или какой-то более широкой территории на седмицу или две приходят в город, чтобы совершать богослужения в соборе, а потом они уходят (в более позднее время – уходят на свои приходы). Кроме того, за соборами были закреплены определенные привилегии, например, совершать соборование было принято только в соборах вплоть до конца семнадцатого столетия. Соборная форма окормления мирян возникает хронологически раньше, чем приход, собор был первым.

Второй формой взаимодействия, через которую мирянин мог войти в церковную жизнь, исповедаться, причаститься, заказать поминания (крестили детей в соборе в основном) – был монастырь. Хронологически монастырь будет второй такой формой окормления мирян, которая будет актуальна для всего периода русского средневековья. Это будет до Петра, а в имперский период на взаимодействие мирян и монастырей будут уже смотреть несколько косо, потому что формально мирянин уже не мог на постоянной основе окормляться в монастыре, в имперский период он мог на постоянной основе окормляться только у приходского священника.

А в средневековье было всё просто. Свобода обращения к разным формам церковного окормления мирян никем не оспаривалась: ни церковными властями, ни княжеской властью. Мирянин мог пойти в собор, мог пойти в монастырь, а мог быть членом так называемый «покаяльной семьи», то есть такого экстерриториального «прихода» –  прихода, не имеющего жестких территориальных границ, а сформированного вокруг какого-то священника. И этот священник, этот духовник – он мог быть приходским священником, он мог быть соборным (членом соборного причта), он мог быть монастырским старцем и даже мог быть вообще безместным священником.

…

Здесь нужно иметь в виду вот какой аспект. Выражение «покаяльная семья» этому церковно-социальному явлению (такого экстерриториального прихода) дал выдающийся наш отечественный исследователь С.И. Смирнов. Его книга «Древнерусский духовник» посвящена этой проблематике (у него есть и книги, кстати, по истории духовничества в Древней Церкви). И вот это выражение «покаяльная семья» на протяжении долгого времени воспринималось как такое аутентичное выражение, которое Смирнов заимствовал из источников. Сегодня исследователями такой взгляд на этот конструкт, который Смирнов показал в своих книгах, вызывает критику, вызывает вопросы. Видимо, Смирнов его сам сконструировал, а не нашел его в источниках. Но, в любом случае, придумал Смирнов это выражение или заимствовал из источников, социальное явление, которому он дал название «покаяльная семья», безусловно, существовало. И Смирнов подробно описывает это явление. Оно базировалось на принципе, который многократно закреплен в древнерусских церковно-правовых документах, в кормчих. Принцип этот: «покаяние вольно есть». Покаяние свободно. Ты можешь свободным образом выбирать духовника, выбирать, кто он может быть, ты можешь его выбирать себе по сердцу, чтобы он соответствовал твоим потребностям. Но после того, как ты выбрал, ты должен его держаться. Причем это было отличие такое русской церковной практики, например, было принято принимать причащение только из рук духовника.

…

Вообще в русской практике с самого начала имело место относительно редкое причащение. Мы знаем из источников, что в домонгольский период это было раз в год, а может быть и реже, и в XVII веке тоже речь идет о том, что люди причащались несколько раз в жизни.

Во многом это было обусловлено географией, протяженной территорией Русского государства, когда люди на многие если не годы, то месяцы оказывались в изоляции, не могли добраться до церкви. И, соответственно, практика частого причащения (частого по нашему пониманию) не была известна широким кругам мирян в России. В том числе именно вот эта идея о том, что только из рук духовника ты можешь принять причащение, тоже способствовала тому, что причащались относительно нечасто, потому что далеко не все были в регулярном контакте с духовником, к нему нужно было ехать, с ним нужно было специальным образом встречаться, на всё это нужно было и время и определенные затраты.

Не всякий духовник жил под боком на соседней улице в ситуации средневековой Руси, но он обладал определенными правами, в том числе закрепленными и в законодательстве. Например, именно духовник должен был скреплять духовную грамоту человека, то есть его завещание. А это означает, что он, по сути, выполнял определенные нотариальные функции. Да, это была очень важная фигура. Интересное такое явление, подмеченное Смирновым, что у нас в средневековой Руси, в общем, мог существовать такой вот экстерриториальный приход, замкнутый только на фигуре священника. Наряду с соборами, монастырями – и вот такая «покаяльная семья».

И, наконец, только «в-четвертых» на сцене церковной жизни древнерусских православных мирян появляется приход.

Стадиально он появляется уже в более позднее время, а оформляется он, приобретает территориальные границы, вообще понятие это «приход» появляется не раньше пятнадцатого века. Приход именно в значении церковного некого минимального округа. А границы его начинают оформляться в центральной России не раньше семнадцатого века.

Но, конечно, такая форма, форма церковной жизни, которую мы могли бы обозначить как приход, она появляется еще в домонгольский период, в период христианизации Руси. Каким образом она появляется? Мы достаточно хорошо понимаем, например, как она появляется за пределами городов. У нас со времен княгини Ольги (как считается… не будем вдаваться здесь в подробности, но оговоримся: как считается, со времен княгини Ольги), а может быть, на самом деле, чуть раньше, у нас территория, подвластная киевским князьям, разделена на определенные территориальные округа, которые именуются погостами. Зачем она разделена? Для сбора дани с подвластных племен. Летопись нам описывает эту ситуацию, когда муж Ольги Игорь дважды ходил к древлянам за данью, второй раз его убили, Ольга жестоко отомстила, но после того, как она закончила свое мщение, она разделила подвластную ей территорию на эти округа – погосты, и определила четкий размер дани – уроки. Установила уроки и погосты. И в центре этих территорий, погостов – существовал, видимо, некий двор, куда приезжал боярин, член княжеской дружины, в определенное время года, раз в год, например, он приезжал туда, к нему привозили дань, он уже не ездил во все племенные центры, а к нему в этот погостный центр привозили то, что причиталось, в некоторых случаях вершил суд от лица князя… и уезжал. Мы понимаем, что уже по крайней в XI веке вот эти вот княжеские дружины, этих бояр сопровождает духовенство, священник. И, видимо, в тот момент, когда собственно окрестные жители съезжаются на погост для отдачи дани, священник совершает для них богослужение, крестит, отпевает. И потом снова уезжает с этим боярином на год или на полгода, и так далее. А люди, будучи уже крещеными, расходятся по своим селениям.

Позднее на этих погостах, видимо, начинают строиться стационарные места для богослужений, сначала часовни, потому что всё равно священник там не живет, первоначально он приезжает и уезжает. Но часовня уже стоит рядом с этой некой избой, где идет сбор дани. А потом, на следующем этапе развития этой церковный структуры, инфраструктуры – священники поселяются там.

Нужно понимать, что в допетровской Руси духовенства было много, в приходах могло быть от 2-3 священников (в сравнительно небольшом приходе) до 5-7 священников (в приходе относительно крупном). Из них кто-то уходил, кто-то приходил, но в целом история про большое количество духовенства имеет место.

Так вот, что у нас в итоге получается на погосте? У нас есть некий центр, который уже используется как место сбора дани, там строится сначала часовня, потом церковь, естественно, деревянная, естественно, очень простая. Видимо, так называемого клетского типа. Клетская церковь – сконструированная, составленная из нескольких прямоугольных срубов, которые соединяются друг с другом по оси «запад-восток», то есть там есть центральный сруб, там есть алтарный сруб прямоугольный и некая трапезная. Такая церковь – она как конструктор, она может сначала иметь некое малое ядро, потом она может быть расширена, но у нее могут появиться приделы и так далее. Деревянная русская архитектура – уникальное совершенно изобретение. Позднее, конечно, могут появиться какие-то выдающиеся шатровые храмы или храмы, которые стоят до сих пор на погосте в Кижах. Но первоначально, понятно, строились очень простые церкви.

Появляется церковь там и священник все еще приезжает и уезжает, а потом он поселяется при ней. Или даже несколько представителей духовенства поселяются при этой церкви. И таким образом у нас появляется первый приход вне городов – погост.

…

На погосте люди могут не жить постоянно. И это мы видим из писцовых книг (это такие документы переписи поземельной, которые государственная власть проводит регулярно), что на погосте могут жить священники, псаломщики, там могут жить люди, кто нуждается в помощи церкви, вдовицы, потому что там находятся несколько изб, например, для тех, кто не может о себе позаботиться, нищие старицы, как их называют. То есть богадельни своего рода такие при этих церквах. Там могут быть люди, которые потеряли свою землю, бобыли, и они тоже живут при церкви, выполняя какие-то еще дополнительные функции. И вот так у нас возникает эта вся инфраструктура погоста. Деревень вокруг него может не быть, они могут быть на некотором расстоянии, несколько вёрст или даже больше, десяток верст. Люди сходятся на погост по воскресным дням на богослужения. И да, позднее поселение может возникнуть и вокруг погоста, но первоначально это совершенно необязательно.

…

Как дело происходило в городах. Города разделены (особенно на примере Новгорода это очень ярко видим) по территориальному принципу на определенные концы, улицы и это такие общинные объединения, которые в городах тоже строят церкви для себя.

…

Есть собор, дом святой Софии, он в детинце, и вот есть эти приходские церкви, которые общины строят себе внутри городской инфраструктуры, это городские приходы.

Вот в таком виде мы фиксируем состояние форм окормления мирян в течение домонгольского времени и времени XIV и XV веков. В это время еще слова «приход» нет, вернее, в словаре-то древнерусского языка оно присутствует, но означает совершенно не те вещи, которые обозначают приход в смысле территориального некого объединения. И вот Петр Стефанович показывает, что впервые это понятие в отношении мельчайшей церковной единицы употребляется в грамоте Рязанских князей в XV столетии. Почему возникает необходимость в таком особом понятии? Почему нельзя это по-прежнему обозначать погостом, уличанской церковью или как-то еще… На этот вопрос есть свой ответ.

Сначала нам нужно задуматься о том, а как вообще церкви строились, как они возникали. То есть что такое приход, расположенный на погосте или в городе, с точки зрения социальной структуры. Мы описали разные типы окормления мирян и описали географию – погост как некая географическая единица. А кто, собственно, строит эту церковь на погосте? Например, в тех же писцовых книгах XVII столетия мы читаем, что на погосте церковь «одна клецкая, другая деревянна вверх» … там дальше перечисляются изба священника такого-то, пономаря, кельи для нищих стариц … и дальше пишется: «а церкви все строение мирское». Может даже быть более развернутая формулировка: «а церковь и иконы и книги все строение мирское». Что такое мирское строение? Слово «мир» в данном случае – это община. И нам прямым образом указывают, что вот всё на том или ином погосте создано окрестными жителями, самой общиной, территориальной общиной. Община в данном случае крестьянская, а если она в городе, то это община посадская, это община ремесленников или торговых людей, гостей, купцов, которые для себя, в своем квартале на свои деньги строят церковь.

…

Община сооружает храм и община ищет того, кто будет там служить, то есть священника. Она может выдвинуть из своей среды человека, который достаточно благоговеен, достаточно склонен пойти вот по этой стезе, и тогда, если она его выдвигает из своей среды, она посылает его к епископу, чтобы он проверил его знания –  читает ли он службу, умеет, может произносить? Ведь для того, чтобы служить, не обязательно надо было уметь читать, можно было выучить всё наизусть. Понятно, что тогда возможны ошибки, вот тогда нужно было подправить. Если он не умеет служить, то его или можно отправить обратно, сказать, что нет, такой не подходит, или потренировать его в архиерейском доме, подержать у себя. Тем более что он, пока будет учиться, еще и работу какую-то будет делать.

И это всё, что может епархиальная власть в плане контакта с приходом в эту эпоху. Архиерей практически никогда не посещал рядовые приходы, он просто не мог до них доехать. В лучшем случае он мог посетить уездный собор, такие тоже были, на севере они были вплоть до XVIII века включительно, да, туда он может приехать, но чаще туда приедет какой-то его чиновник, архиерейский дьяк, который посмотрит, что происходит, и дальше доложит. Раз в год собирается архиерейская дань – со священников, как правило, «со скуфьи» это называется, но понятно, что община собирает эту небольшую дань. И, собственно, вот и всё, что может делать епархиальная власть. Конечно, если есть конфликты, то да, архиерей уже выступает в роли судебной инстанции. Если, например, есть конфликты между прихожанами и священником. Но, как правило, до этого не доходит.

Я еще не сказал, что кроме того, что община может послать своего кандидата для рукоположения, община еще может найти рукоположенного священника. Потому что много на Руси духовенства. Оно регулярно уходит из приходов или из соборов, потому что голодно стало или разорение какое или татарин набежал, причем не обязательно ордынский, а крымский, например, или казанский. Стало голодно – ушел искать себе место, пришел в город, какое-то время стоял на крестце, то есть на площади – таких называли «крестцовыми попами», и туда приходили люди и их нанимали. Мог прийти слуга крупного боярина и нанять крестцового попа служить в домовую церковь к боярину – это очень хорошо устроился, но нет гарантии, что долго продержишься, потому что много желающих. Его мог нанять состоятельный, как тогда говорили, протопоп – он мог нанять священника себе в заместители. Протопоп не желает служить в соборе, например, ежедневно, он может служить периодически, а вот этот вот заместитель с крестца будет служить вместо него. Иногда дают послужить, чтобы поддержать их, чтобы они имели возможность получить какую-то денежку, это форма благотворительности такая со стороны служащего духовенства, у которого есть место, для вот этих своих собратьев, у которых места нет. И, в конце концов, его может нанять община. Крестьянин может приехать в город, потому что ему поручили его собратья найти попа в новопостроенную церковь, например. Он может приехать в город, продать рыбу, закупить пеньку и поискать попа. И если он договаривается с каким-то таким крестцовым попом, он его везет, соответственно, в деревню, в село, на этот погост и они – община и этот новый священник найденный – заключают договор, который называется порядная запись.

Порядные записи существовали до конца XVIII века, они меняли свою форму, меняли свое содержание, но как документ они исчезают только на рубеже XVIII-XIX веков. Вот порядная запись – заключили… о чем они договариваются? Соответственно, приход обязуется содержать этого священника, давать ему землю или ругу какую-то (руга – установленная плата, не обязательно денежная). А священник обязуется «быть в послушании у мира», то есть у общины. Это прямо такая вот строка, которая очень часто прописывалась в этих порядных записях.

Как правило, епархиальная власть даже не уведомляется о такого рода договорах. Причем, очень интересно, что эти порядные записи, эти договоры очень часто были на время: на год, на два, а дальше посмотрим, сживемся – не сживемся, можем расторгнуть, можем продлить.

Священник в эту эпоху в принципе, а в таком вот мирском, общинном приходе особенно, не отличается от крестьянина в правовом смысле, от рядового мирянина он отличается только тем, что он рукоположен и может совершать богослужение. Как говорили тогда: в церкви продолжается божественное пение. А так, с точки зрения правовой, он часть мира, часть общины. Когда приходят представители царской власти и налоги раскладывают на этих поселян – он тоже платит эти налоги наряду со всеми. И если он, например, бежит со своего надела, то светские власти царские разыскивают его просто как беглого крестьянина и возвращают на место. То есть он должен сначала расплатиться с недоимками, если он хочет перейти из этого поселения, где у него был участок земли, который он обрабатывал и с которого он платил налог.

Большая часть приходов на погостах (первоначально и в центре России, и на Северо-Западе, и на Севере, и в Сибири) на протяжении  средневековья  были общинного типа. Но общинный приход с точки зрения социальной – это не единственный тип прихода, который есть в допетровской Руси. У нас есть еще другой социальный тип прихода – это приход, который можно обозначить как приход вотчинниковый, то есть находящийся в зависимости от вотчинника, от владельца земли, на которой стоит церковь (как правило, и построенная этим вотчинником).

Полностью слушайте в АУДИО.