Е.Степанова: Здравствуйте, дорогие радиослушатели! В эфире программа «Служение», программа о социальной деятельности Русской Православной Церкви. У микрофона Екатерина Степанова, сестра милосердия из сестричества святой великомученицы Анастасии Узорешительницы. Сегодня у нас в гостях протоиерей Александр Степанов, председатель Отдела по благотворительности Санкт-Петербургской епархии. Здравствуйте, отец Александр!
Прот.А.Степанов: Здравствуйте, Катя!
Е.Степанова: Мы попросили отца Александра рассказать о том путешествии, которое он совершил в Италию на международную христианскую конференцию по благотворительности. Вы приехали такой восторженный, так много интересных вещей начали нам рассказывать – и мне даже было страшно, что Вы уже совсем все расскажете и на передачу ничего не останется, не хватит эмоций. Но тем не менее, видимо, такое сильное было впечатление, что даже сейчас я понимаю, что Вам есть, что рассказать. Я еще раз скажу для наших слушателей, что это была международная христианская конференция общины святого Эгидия в Риме, и там обсуждались вопросы социальной деятельности, благотворительности. И присутствовали на этой конференции, как я понимаю, очень многие представители нашей Русской Православной Церкви, Католической Церкви и других христианских церквей. И сегодня мы просим отца Александра рассказать нам, ради чего это все организовывалось.
Прот.А.Степанов: Может быть, не совсем точно сказать, что это была конференция по благотворительности, это скорее была такая конференция общины святого Эгидия, на которую они пригласили своих друзей. Скажем, их давний друг на протяжении, наверное, уже тридцати, если не больше, лет – митрополит Минский Филарет, который был на этой конференции, делал большой и очень интересный доклад; затем был митрополит Лаврентий из Румынии; был епископ из Румынии. Был епископ Антоний, ректор Киевской Духовной академии. Конечно, было много православных священников. Кроме католиков и православных не было других христианских конфессий, хотя они очень открыты, дружелюбны ко всем. Но Православие занимает в жизни этой общины, я бы сказал, это действительно очевидно, особое место. Потому что, скажем, в их молитвенных книжках… Кто когда-нибудь бывал в католических храмах, видел, что обычно в храме лежат такие книжечки, не Евангелие, а что-то вроде молитвословов: псалмы, гимны – Великое славословие, например, «Свете тихий», и более позднего времени песнопения, они собраны в эти книжки, и в принципе они бывают разные; вообще, в Западной Церкви такая вариативность гораздо большая, чем у нас – так же, как монашество у нас одного образа, один устав для всех, а там огромное количество орденов, и каждый орден имеет свой устав, какое-то свое направление, особенности духовной жизни и так далее. Точно так же и здесь. И вот эта община, которая существует сорок лет – в общем-то, еще немного, и на конференции был основатель этой общины, Андреа Рикарди, еще совершенно не старый человек, ему шестьдесят с небольшим, очень бодрый мужчина. Он где-то в двадцать лет, если не раньше, стал основателем этой общины, которая сегодня распространена больше, чем в шестидесяти странах мира; в Риме и практически во всех городах Италии есть ее отделения; к ним с большим вниманием относится Папа Римский. Достаточно сказать, что на последнем рождественском пире для бездомных, который они устраивали прямо в огромной старинной римской базилике Санта-Мария-Интрастевере, там было, наверное, около тысячи бездомных, если не больше… И там присутствовал Папа Венедикт XVI. Так что они, конечно, пользуются большим вниманием Церкви, поскольку делают огромную работу и имеют уже большое влияние на общественную жизнь и даже, я бы сказал, на политическую жизнь Италии. Так что в Италии практически во всех городах есть отделения этой общины, а в Риме, я думаю, что эта община насчитывает, может быть, больше десяти тысяч – я говорю немножко пальцем в небо, но порядок, я думаю, такой: много тысяч людей. Им принадлежит несколько городских храмов, причем священники, которые служат в этих храмах, это не просто люди, формально назначенные, а люди, которые вполне разделяют дух жизни этой общины, а смысл их духовного пути они видят именно в том, что они помогают бедным. Так они это называют. Под бедными здесь надо понимать не просто людей с маленьким достатком, но людей, в общем, нуждающихся, как бы мы сказали. Это и старики, это могут быть и дети без попечения родителей – но таких в Италии очень мало, поэтому это для практически даже не тема; это бездомные, это иммигранты, беженцы из Африки и из разных стран, как во всей Европе, из Латинской Америки, очень много из Румынии, Украины, Молдавии, естественно. Из России, конечно, не так много, но тоже встречаются. И вот они очень искренне и как могут помогают этим людям. Помогают и с едой, и с одеждой – там есть благотворительные столовые, раздача на улицах еды, которую они тоже где-то достают или дешево покупают. Кроме того, например, есть бесплатные языковые школы, причем уже много лет существующие. У них есть свой учебник под названием «Итальянский как друг», «Италиано пер амико».
Е.Степанова: Это для иммигрантов, да?
Прот.А.Степанов: Да, для иммигрантов. Мы посещали такую школу, даже две, но одну более подробно, не в Риме, а в другом городке. Мы посетили три класса – там сидит в среднем по пятнадцать человек. И мы опрашивали: кто откуда. Те, кто преподают, это члены общины, естественно. Они все это делают бесплатно, как волонтеры; они образованные люди, университетские, и свое время они посвящают этому преподаванию, например. Они знают своих учеников: такой-то из Перу, этот из Африки, из Конго, эта – из Украины, этот из Румынии. И так далее. Ну вот, с теми, кто из Украины, мы имели возможность поговорить по-русски, хотя одна, между прочим, довольно упорно отвечала «на мове». Хотя женщина совсем не молодая, уже хорошо за сорок – то есть, вроде бы, она должна русский знать неплохо. Но она предпочитала как-то на украинском языке больше отвечать. А итальянец, который нас сопровождал, славист, он ей запросто на мове же тут же и отвечал. Он по-сербски говорил, на других славянских языках. Так что вот этому своему служению бедным в разных формах они посвящают все свое время. И второе – это молитва. Их общая молитва. Они собираются в храмы – я начал говорить про эти книжечки молитвенные, которые, например, в этом огромном храме Санта-Мария-Интрастевере, там есть, например, такое молитвословие, похожее на то, которое есть у нас в молебне – «Пресвятая Богородице, спаси нас», «Святителю отце Николае, моли Бога о нас». Они это все вместе хором поют, весь народ в храме. И среди этих святых там есть святые и восточные, неразделенной Церкви, скажем: Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов…
Е.Степанова: Николай Чудотворец…
Прот.А.Степанов: Да, но Николай был почитаем в Западной Церкви всегда, а вот Иоанн Златоуст или Василий Великий – это для нас святые «первого ранга», и если мы посмотрим в любых святцах, они будут выделены жирным красным. То есть если служба этим святым, то она будет предпочтительна всегда. А, скажем, Амвросий Медиоланский или блаженный Августин, которые для Западной Церкви будут всегда выделены жирным красным, у нас где-то там на пятом месте – то есть такая определенная асимметрия, акценты разные. Святые одни и те же, а акценты разные. Но для членов общины святого Эгидия эти святые выделены в первый ряд. Почему? Потому что и Иоанн Златоуст, и Василий Великий были великими благотворителями, и они это очень хорошо знают, и, кстати, гораздо лучше, чем у нас, потому что мы любим этих святых, но больше, скорее, как создателей Литургии, как богословов или проповедников. А вот их именно благотворительная огромная деятельность и, в каком-то смысле, духовный опыт, который они приобретали именно в этом благотворительном делании, это известно у нас меньше. А членам общины святого Эгидия это известно очень хорошо. И на этой конференции были очень интересные доклады. Например, такие, скажем: «Василий Великий и папа Григорий Двоеслов». Сопоставление благотворительной деятельности, взглядов, богословия и так далее. Этот доклад делал один настоятель монастыря, аббат католический, и видно, как они прекрасно знают восточную традицию Церкви. И на сегодняшний день это, конечно, огромная работа, которая впечатлила нас – и прежде всего тем, что она делается волонтерами. У нас волонтерское движение тоже набирает силу в Церкви – скажем, сестричество – классический пример волонтерства, хорошего, доброкачественного, на постоянной основе, и мы об этом рассказываем, конечно, в программах. Но если у нас, когда есть какое-то серьезное церковное благотворительное учреждение, связанное с проживанием людей – богадельня или реабилитационный центр, то, как правило, всегда есть все-таки костяк персонала, люди, труд которых оплачивается, и они всю жизнь этому посвящают. Вот члены общины святого Эгидия умеют как-то так создавать свои учреждения, что там вообще может не быть ни одного оплачиваемого человека. Например, богадельня, которую мы посетили, на 20-25, наверное, стариков, четырехэтажное большое здание, прекрасно оборудованное – там нет ни одного штатного сотрудника, который получал бы зарплату. Все держится на волонтерах. Это группа около сорока человек-волонтеров, но это очень спаянный коллектив, который четко каждый знает, что он должен сделать, и вот тут невозможно такое: захотел – пришел, не захотел – не пришел. То есть волонтерство – это не значит безответственность. У нас, к сожалению, некоторое понимание есть такое – я волонтер, поэтому в конце концов это мое дело. Есть настроение – пришел, нет настроения – не пришел. И в хороших сестричествах, конечно, воспитывается другое отношение к своему служению – ведь это именно служение, а служение не может быть по настроению «хочу или не хочу». Так же, как служит священник, так же, как служит военный. Человек, служащий Христу, должен быть всегда в тонусе и через свое «хочу или не хочу» как-то уметь решительно переступать. И вот члены этой общины в этом смысле воспитаны очень здорово.
Е.Степанова: То есть если человек когда-то принял решение, что он хочет заниматься волонтерской деятельностью, он встает на определенный путь и, можно сказать, «подписывается» на какие-то обязательства. Условно говоря, конечно.
Прот.А.Степанов: Да, конечно, все это добровольно. Теоретически он может сказать завтра: извините, я больше не могу, я ухожу, у меня такие-то и такие-то обстоятельства или у меня просто настроения больше нет этим заниматься. Но, как я понимаю, это чрезвычайно редко бывает. Потому что это какой-то очень мощный, что я почувствовал, мощный поток жизни, который увлекает тысячи людей за собой. И что очень важно для меня было увидеть – что Христос и церковная жизнь стоят в центре для этих людей. Это не люди, вдохновленные каким-то социальным пафосом, как очень часто на Западе бывает. Там, действительно, очень много церковных благотворительных организаций абсолютно секуляризовались. Особенно это касается протестантских организаций, которые когда-то были чрезвычайно активны, и именно христианство было мотивом их деятельности, но это быстро сдулось. То есть христианство легко выветрилось. А осталось просто очень хорошее, добросовестное отношение. Вот в Германии мы знаем «Диаконишес Верк», в этой организации работает 300 тысяч человек. То есть практически вся социальная сфера, медицинская сфера обеспечивается этой организацией. Это вообще самая большая организация в Германии – из любых, коммерческих и всех других. Просто самая большая в стране организация. Она несет на себе все больницы, все старческие дома, детские приюты – все, что есть в социальной сфере. Иногда там бывает, скажем, одна католическая монахиня или один-два человека верующих. А другие просто даже откровенно неверующие, очень хорошо относящиеся к вере, но сами себя никак с ней не связывающие. И это уже для многих, и для меня в том числе, все-таки уже стало примером социального служения на Западе: это очень доброкачественно организованная социальная работа. Там много чему можно поучиться в профессиональном отношении, но духовно она, конечно, как-то не очень удовлетворяет. А вот здесь я, может быть, впервые погрузился в среду людей, которые служат именно по христианским мотивам. И это, конечно, произвело очень большое впечатление, потому что как многие потом говорили – мы это вместе обсуждали, там были священники, в том числе отец Аркадий Шатов, председатель Синодального отдела по благотворительности, который имеет большой опыт работы с церковным благотворительным служением в Москве. И мы поначалу не могли поверить – как людям хватает просто времени физически иметь семью, работать на обычной работе, учиться, но каждый вечер собираться в храме на молитву, каждый день – это не раз в неделю в воскресенье на Литургию или на мессу. А каждый вечер. Полчаса примерно длится это богослужение, что-то вроде молебна по составу. И вот мы пытались выяснить детально, как строится жизнь человека. И они говорят так: вопрос только в одном – нужно это человеку или нет. Если это ему нужно, он найдет время. И если каждый из нас, положа руку на сердце, посмотрит на свою жизнь и проанализирует, сколько времени он тратит впустую – полежать перед телевизором, немножко расслабиться, газетку почитать, просто поболтаться, себя ублажить чем-то… Вот настоящая христианская жизнь, вероятно, она этого не допускает. И они живут такой жизнью, в которой нет места такому расслабленному смотрению телевизора. А вот то время, которое они не тратят на всякое «расслабление», они потратят на то, чтобы добраться до храма – каждый день – после работы и там провести полчаса в общей молитве. И это дает им силы. Потом, как я видел, они собираются маленькими группками, немного общаются, что-то обсуждают, может быть, свое служение, может быть, личные дела. Во всяком случае видно, что они очень связаны друг с другом, но это, подчеркиваю, каждый день. И плюс к этому кто-то два, кто-то три раза в неделю еще и делает какую-то благотворительную работу. Самое, может быть, необременительное, скажем, раздача еды на вокзале – они даже нас взяли поучаствовать в этом мероприятии, и мы это делали. Я раздавал апельсины. Каждому бездомному дается как бы набор – и соответственно, специализация: кто-то держит в руках мешок с апельсинами, кто-то булочки, кто-то упаковки нарезок каких-то. В общем, довольно приличный набор для ужина получается. Получают они это все, как правило, в больших супермаркетах, которые сбрасывают товар на грани срока годности, который завтра уже нельзя будет поставить на прилавок, а в принципе он еще совершенно нормальный. Если бы у нас было такое желание, здесь такие формы помощи очень несложно организовать. Они там дома заваривают чай, в большие бутылки из-под лимонада разливают, в газеты заворачивают, чтобы они не остывали так быстро. Кто-то один приезжает к этой точке на машине, машина битком набита всей этой едой – бездомных, наверное, там было от 50 до 100, трудно оценить точно. Они уже знают, они «прикормлены». Это происходит в определенное время, в определенные дни, и на определенном месте они собираются. И их не обманывают. И тут, конечно, тоже очень важно, чтобы не было сбоя. Потому что если начинается сбой – раз приехали, а два – не приехали, уже все, никто больше не соберется. Но здесь все стабильно. Есть также благотворительная столовая.
Е.Степанова: А всем ли хватает еды? Если так точно не сосчитать?
Прот.А.Степанов: Да. Всем хватает. Это уже много лет длится, и они примерно знают, сколько людей может прийти. Так же, как в хорошем магазине, нехватки не бывает. И у них ни излишков больших не остается, ни недостатка не бывает.
Е.Степанова: То есть все-таки не сбегаются со всего Рима все бездомные в одну точку…
Прот.А.Степанов: На самом деле, я думаю, есть еще организации, которые что-то раздают; есть «Каритас» и другие благотворительные организации, и какие-то более светские организации, которые примерно такой же деятельностью занимаются. Так что это, наверное, несколько мест. Но даже, по-моему, и община святого Эгидия раздает не в одном месте, а в двух, по крайней мере. И еще есть благотворительная столовая, которая работает, кажется, три дня в неделю. Эта столовая кормит в день до тысячи человек. Это в центре города – если вокзал, где мы раздавали еду, это где-то на окраине, то столовая в самом центре города, и даже в таком фешенебельном районе, и для них это тоже важно, это сделано умышленно для того, чтобы и богатые немножко видели, и чтобы эти люди не чувствовали себя изгоями. Все очень хорошо устроено, организовано, и помещение оборудовано прекрасно. В маленьком городке, Наварре, где мы тоже такую столовую посещали, там они сделали это на улице, где живет мэр этого города и другие видные люди. И те были очень против, между прочим. И вообще не надо думать, что на Западе все так толерантны к бедным и всяким приезжим. Эти настроения «Италия – для итальянцев» очень распространены. И, например, мэр Рима издал закон, запрещающий людям питаться из помойки. Под страхом ареста на пятнадцать суток. Община Эгидия возмутилась, как можно такой закон издавать. Если люди питаются из помойки, значит, они доведены до крайности. И что же, они должны умереть?
Е.Степанова: Но, с другой стороны, их посадят на пятнадцать суток и пятнадцать суток их будут кормить три раза в день.
Прот.А.Степанов: Наверное. Не знаю. Но может быть, мера пресечения здесь и не арест, а какие-то штрафы или административные высылки. Не знаю точно, какие здесь предусматривались меры, но во всяком случае, община имеет такой вес в обществе, что через месяц закон был отменен. Так что они имеют, действительно, серьезное влияние.
Е.Степанова: Но Вы говорите, что на улице, где живет мэр, столовая устроена, а мэр был против. Он же мог какие-то меры принять против этого? Могли им просто запретить устраивать именно здесь столовую?
Прот.А.Степанов: В общем, пытались, но они сделали следующее. Поскольку в самой этой общине трудится очень много людей, вполне респектабельных. На вид впечатление такой академической среды, университетской и так далее. Есть, впрочем, и бывшие бомжи, которые уже из бомжей вышли, они тоже трудятся в общине. То есть там нет никакого расслоения, и вовсе эта община не состоит из какой-то элиты и сливок общества. Но таких людей много, просто очень много в общине, это очевидно. И они собрались и пошли просто по всем домам. Там практически все такие двух-трехэтажные дома, почти индивидуальные, особняки. И они подряд стали обходить хозяев, говорили им, что мы делаем столовую для бездомных, но вы не бойтесь, мы это сделаем очень культурно, хорошо. И действительно, сделано все замечательно. Внутри это как хороший ресторан, старое здание, сводчатые потолки. И так организован поток этих людей, и такое к ним хорошее отношение… Мы беседовали с одним из этих бездомных, он был с Украины, так что можно было с ним по-русски говорить, а с другими говорили через переводчика. И их тоже это как-то очень поражает, самих «клиентов» этой благотворительной столовой, вот такое отношение к ним, очень уважительное. Они с удовольствием туда идут. И не просто потому, что там дают еду, но потому что там им дают возможность побыть и почувствовать себя достойным человеком. То есть они приходят туда как в ресторан, они садятся за стол, а на входе им дают талончик, на нем номер – потому что бывает очередь, и есть там небольшой накопитель, и по этим номеркам они проходят, чтобы не было большой толпы и не было давки и неразберихи. Они проходят в зал, занимают места, и два-три столика обслуживает один из членов общины. Есть кухня, раздаточное окно, они приносят и все им на стол ставят. Таким образом они обслуживаются, и, конечно, они могут там поговорить, задать вопросы, рассказать о своих нуждах. Все это внимательно выслушивается, и им стараются помочь, чем могут. Так что чрезвычайно достойно все это выглядит.
Е.Степанова: Да, это очень интересно.
Прот.А.Степанов: Но главное, я повторяю, это именно то, что сами эти люди воспринимают это как свой духовный путь. Одна женщина, с которой мы говорили, она говорила, что родилась в верующей семье (там многие, конечно, родились в верующих семьях, там не было советской власти, слава Богу); до шестнадцати лет она ходила в церковь, а в шестнадцать лет был не то, что какой-то протест, но определенный надлом. Человек уже начинает включаться как личность во всем, не просто потому, что привык ходить в храм. И, с одной стороны, уже привычка большая, инерция, а, с другой стороны, как-то она не то, что не получала ответов на вопросы, нет, теоретически, богословски их учат и в школе, и дома, наверное, и всегда можно задать вопрос. Но она не чувствовала в своей жизни вот этой христианской ноты, чувствовала какую-то недостаточность жизни. Вроде всю жизнь в Церкви была, но чего-то не было живого, настоящего. И познакомившись с общиной, войдя в эту жизнь через тех людей, которым они служат, они для себя открывают Христа. И она говорит: здесь все вдруг сразу ожило, и Евангелие, и все, чему нас учили, все, что было в храме, – все вдруг осветилось другим светом через это служение. Ей сейчас тридцать пять лет, у нее дочка, она работает в богадельне, то есть служит, а работает в другом месте. И вот она уже почти двадцать лет в этой общине, семья есть, муж тоже в этой общине. И вообще, конечно, очень часто это супружеские пары, где и муж, и жена чем-то в общине занимаются. Но занятия, как правило, разные. Один занимается одним, другой – другим, у кого к чему больше склонностей. Так что, конечно, для меня это был большой опыт духовный, прежде всего.
Е.Степанова: Спасибо большое, отец Александр. Я думаю, что сегодня мы прервем рассказ об общине святого Эгидия. Вы в общих чертах обрисовали нам картину жизни этой общины, и, я думаю, в следующей нашей передаче мы поговорим о том, чему бы мы могли в нашем служении научиться или перенять у наших братьев-христиан. Потому что то, о чем Вы говорите, конечно, очень интересно и поучительно. Напоминаю вам, дорогие радиослушатели, что сегодня в программе «Служение» в гостях был протоиерей Александр Степанов, председатель Отдела по благотворительности Санкт-Петербургской епархии. Мы сегодня с вами прощаемся. Продолжение слушайте в нашей следующей передаче. У микрофона была Екатерина Степанова. До свидания!