Жертвы Революции не прошли 7 ноября

Программа «Возвращение в Петербург»

Топонимист Андрей Борисович Рыжков продолжает рассказ об итогах заседания Топонимической комиссии Санкт-Петербурга 7 ноября 2018 года (часть 2)

Эфир 3 декабря 2018 г., 13:30

АУДИО + ТЕКСТ

 

Зачем к имени аэропорта добавлять еще чьё-то?

 

Одним из непременных направлений работы комиссии являются названия садов, скверов и парков Петербурга. Не секрет, что топонимисты в последнее время используют наши зеленые кладовые в основном в целях удовлетворения бесчисленных инициатив об увековечивании выдающихся персон и присвоении других названий «в честь».

 

Однако далеко не всякая фамилия подходит даже и для «зеленого» объекта. В этом можно было убедиться на примере рассмотрения предложения о названии сквера в честь выдающегося русского юриста А.Ф. Кони (1844-1927). Для этих целей инициаторы выбрали безымянный сквер на проспекте Добролюбова, ориентируясь на соседство с будущим кварталом Верховного суда.  Однако при обсуждении было справедливо отмечено, что сам-то сквер представляет собой совокупность отдельных газончиков вокруг дворца спорта «Юбилейный», поэтому никаких юридических ассоциаций не сможет вызвать ни сейчас, ни в будущем. Некорректной показалась и форма названия — сквер Анатолия Кони, но удлинить официальное имя объекта не позволяют топонимические правила, а сокращение его до сквера Кони привело бы к совсем нежелательным ассоциациям различного характера. В итоге предложение было комиссией отклонено.

 

Комиссия утвердила несколько «простых» названий скверов, которые происходят непосредственно от улиц и проспектов, на которых они расположены (Прилукский, Днепропетровский, Левашовский скверы). А вот название Раевского сквера в Лигове, на углу проспекта Ветеранов и улицы Партизана Германа, тоже происходит от уличного топонима, но утраченного еще раньше самой улицы. При застройке поселка Новые Места у станции Лигово здесь проходила Раевская улица, названная по землевладельцу. Затем она стала проспектом Дзержинского, а в годы войны и вовсе исчезла с лица земли вместе со всем тогдашним Урицком. Историческая отсылка — и в имени Егоровского сквера, расположенного чуть западнее по проспекту Ветеранов. Он будет назван по старинной деревне Егоровка.

 

Очередным топонимическим воплощением принципа «Ты меня уважаешь?» станет Ереванский сквер на углу Ковенского переулка и улицы Восстания. Представительство мэрии Еревана в Петербурге, расположенное через квартал, в доме 57 по улице Жуковского, давно осаждало комиссию просьбами о присвоении какого-нибудь названия в честь древней армянской столицы. То, что в Петербурге еще с дореволюционных времен имеется Эриванская улица, сохранившая «имперскую» форму названия, инициаторы во внимание принимать не хотели, уж больно «далеко» (в Озерках) она находится.

 

Международный повод проявился еще в одной принятой комиссией рекомендации — в северной части Купчина появится Исфаханский сквер. Этот старинный иранский город — побратим Петербурга, и в этом качестве название дополнит местный ряд из улицы Турку и Гамбургской площади. Спор возник только по поводу правописания названия. Дело в том, что в советской картографической традиции город обозначался как Исфахан (до революции — Испагань, Исфагань), а в последнее время все чаще встречается написание Исфаган.

 

 

Единственное в полной мере «увековечивающее» наименование сквера было одобрено на этом заседании по обращению петербургских ветеранов внешней разведки.  А предложили они название в честь А.А. Желобовского (1834-1910), первого протопресвитера военного и морского духовенства. Он был инициатором строительства многих военных храмов в России на рубеже XIX и XX веков и принимал активное участие в закладке и строительстве Морского собора в Кронштадте. Сквер на Якорной площади  у дома 2а и будет называться сквером Желобовского.

 

 

Довольно странное предложение, родившееся в недрах рабочей группы Топонимической комиссии, пришлось, что называется, к дате заседания 7 ноября. Оказывается, сквер на Марсовом поле не имеет собственного названия, и по такому случаю было предложено присвоить ему наименование сквер Жертв Революции, по одноименному мемориалу. Предложение странноватое, ведь мы помним, что именно такое название носила вся площадь в 1918-1944 годах, до великого блокадного возвращения имен. Комиссия не оценила ход мысли инициаторов и отклонила предложение подавляющим большинством голосов.

 

Не обошлось на этом заседании и без названий для петербургских мостов. Как известно, в прошлом году комиссия, утвердив было название Серного моста для новой переправы над одноименным островом, затем отказалась от него в пользу моста Бетанкура. В текущей повестке снова возник Серный, но на этот раз его рекомендовали для маленького мостика, ведущего с набережной Макарова непосредственно на Серный остров. А на границе Новоорловского заказника будет назван Заповедный мост через речку Каменку — по нему проходит Заповедная аллея.

 

 

Весьма интересное и показательное обсуждение состоялось на заседании в части «Разное».

 

Комиссия единодушно осудила инициативу по присвоению аэропорту Пулково «имени великого человека».

 

Эта инициатива, которая касается не только Петербурга, а целых сорока пяти городов России, имеющих международные аэропорты, была озвучена в первых числах октября 2018 года министром культуры РФ Владимиром Мединским. Идея присвоения таким аэропортам «великих имен России» «овладела массами» с потрясающей скоростью. Тут же последовало официальное решение Общественной палаты РФ, а поскольку эта организация имеет четкую вертикальную структуру с подразделениями в каждом субъекте федерации, уже к середине октября местные Общественные палаты начали подготовку «всенародного голосования» — какие же великие имена достойны появиться в названиях наших аэропортов (в случае с Петербургом — применительно к аэропорту Пулково).

 

В списках для голосования, правда, не оказалось варианта «оставьте наш аэропорт как есть».

 

Эта подающаяся как венец патриотизма идея обосновывается при этом примерами называния зарубежных аэропортов. Но в России существует совсем другая традиция — в названиях наших аэропортов обычно используется местная топонимия.

 

 

Очевидно, инициаторы не потрудились заглянуть в федеральный Закон о наименованиях географических объектов. А этот закон относит к географическим объектам также и аэропорты — в силу их топонимической доминантности. И он не позволяет ни изменять, ни даже просто дополнять существующие названия объектов даже самыми великими именами, даже из самых лучших побуждений. Более того, вопрос увековечивания оговорен в этом законе отдельно. Буквально сказано: имена выдающихся деятелей могут быть присвоены (посмертно) географическим объектам, не имеющим наименований. А переименовать объект (если только его название не дублируется) можно по этому закону только в целях возвращения исторического названия. Вот какой у нас хороший федеральный закон! В его преамбуле даже сказано, что наименования географических объектов являются частью историко-культурного наследия народов Российской Федерации.

 

Однако, судя по всему, топонимические представления инициаторов настолько далеки от постулатов закона, что они не собирались ему следовать в любом случае. Ведь традиционные названия российских аэропортов — Шереметьево, Домодедово, Внуково (в Москве), Талаги (в Архангельске), Храброво (в Калининграде), Кольцово (в Екатеринбурге), Адлер (в Сочи) и так далее — это как будто и не названия, не имена собственные в их, инициаторов, понимании. Название непременно должно прославлять, зажигать и пропагандировать! Ну и что, что Пулково уже является признанным международным брендом Петербурга? Что топоним Пулково — древнейшее по происхождению, наряду с Дудергофом, «сухопутное» название Приневья? Что в его имени — отсылка и к Пулковскому меридиану, еще что каждый ленинградец-петербуржец при слове Пулково вспоминает героическую оборону Пулковских высот? Все это пустой звук для людей, которые видят в любом географическом объекте только чистый лист для очередного увековечивания… И чем доминантнее такой объект, тем сильнее им охота повесить на него «великое имя»… Смотрят такие люди на страну и видят топонимическую пустыню, которая нуждается в срочном облагораживании увековечиваниями.

 

Не желая быть голословным, приведу в качестве примера такого подхода мнение выдающегося скрипача Сергея Стадлера, выступившего в поддержку инициативы о снабжении аэропортов именами выдающихся деятелей России: «Насколько я знаю, пока еще не было принято решение, в честь кого будет назван аэропорт Пулково, но мне кажется, что идея дать ему имя выдающейся личности – хорошая. Это известная мировая практика – аэропорт Бен-Гуриона в Израиле, Леонардо да Винчи в Италии, Марко Поло в Венеции, Шарля де Голля в Париже – примеров множество.

[Заметьте: еще не принято решение, в честь кого называть, но сама идея не подлежит сомнению!]

Пулково – это ведь автоматическое название. То есть аэропорту не присваивали специально такое имя, просто он оказался в поселке Пулково, поэтому так и называется. С тем же успехом он мог называться, например, Санкт-Петербург.

[Какой прекрасный термин — «автоматическое название». Приходится внести поправку: нашему аэропорту именно «специально присваивали» название Пулково!]

В России много великих людей. Но мне кажется, имя Петра Великого подойдет аэропорту. Потому что он – основатель Петербурга, а аэропорт – это ворота города. Проект прекрасный. Если пошло такое движение в отношении аэропортов, то, может, найдутся и другие объекты, которые можно назвать в честь выдающихся людей».

 

Действительно, а не назвать ли нам Эрмитаж или Адмиралтейство чьим-нибудь именем? Ведь носил когда-то (правда, недолго) Таврический дворец имя Урицкого…

 

Возвращаясь к аэропортам — инициаторы уже заговорили о том, что новое, мемориальное название будет «дополнительным». Допустим, им каким-то образом удастся обойти закон, так что же — будет аэропорт «Пулково имени Петра Великого», как упомянутый Таврический дворец или «Детское Село им. Урицкого»? Но такие конструкции нежизнеспособны! Урицкий «отвалился» от этих объектов не в конце советской власти, а практически мгновенно. Даже в эпоху повальной топонимической идеологизации эти словесные уродцы не могли существовать в реальной жизни!  И сейчас на практике обе части названия не смогут сосуществовать. Они будут конфликтовать, биться друг с другом, и совершенно не хочется, чтобы Пулково проиграло, пусть даже Петру Великому! Это не послужит к дополнительной славе первого императора, которая и так безгранична. А вот культурно-исторический ландшафт будет обеднен, ведь «автоматические» топонимы обладают огромной культурной ценностью. Ну а если «проиграет» Петр, зачем все и затевать?

 

Как-то незаметно мы окунулись в эпоху настоящего имябесия: все везде и всюду должно быть поименовано в честь выдающихся людей! (в предыдущей передаче это было проиллюстрировано историей с несостоявшейся станцией метро «Площадь Анатолия Собчака»). Наименование воспринимается уже как высшая форма признания заслуг и лучший способ прославления. Любой объект — чистая доска для популяризации великих имен, и, чем он заметнее, тем нужнее ему приклеить такое имя. «Автоматические имена» — ничто, такой объект воспринимается как безымянный! При этом совершенно неважно, сколько раз данная личность уже увековечена, тут вступает в силу еще одно правило: хорошего человека должно быть много!

 

Дополнительную пикантность аэропортовской инициативе придает наличие одних и тех же великих имен в списках для голосованиях у разных городов. Велика Россия, а выбирать некого… Так, с Петербургом за Петра I соперничает Воронеж, и надо сказать, что тамошнее голосование выглядит более убедительным — 83 000 голосов за царя против 59 000, поданных в Петербурге. Ну, ничего, у нас еще Александр Невский есть.

 

Вообще, вся эта инициатива как будто осенена бессмертной формулой Суворова «быстрота и натиск». 5 октября идея была озвучена, а 5 декабря мы уже узнаем имена победителей в каждом из 45 городов. Нельзя отрицать, что в ряде случаев (особенно в тех городах, которые не имели отдельного названия для своего аэропорта) обсуждение вызвало большой интерес и накал. Так, в Мурманске долгое время за победу боролись император Николай II и полярник, а по совместительству комендант Крымской ЧК Папанин. Жители Омска всерьез выступали за включение в «шорт-лист» конкурса своего земляка Егора Летова, покойного лидера рок-группы «Гражданская оборона». Аэропорт Летов — а ведь звучит неплохо! Однако устроители конкурса не оценили их усилий, и в местный финал Летов не прошел по причине, очевидно, недостаточного величия.

 

Во всей этой спешке, конечно, никто не обратился за мнением Топонимической комиссии Санкт-Петербурга. Однако комиссия самостоятельно сочла необходимым высказаться против переименования или дополнения названия аэропорта Пулково, ссылаясь на его большую культурно-историческую ценность. Голосование по этому вопросу было единодушным.

 

Прислушаются ли к нему? Это мы узнаем очень скоро.

 

С полным протоколом заседания Топонимической комиссии 7 ноября 2018 года можно ознакомиться на сайте Комитета по культуре.

 

P.S. На момент выхода передачи в эфир Президент РФ подписал указ об особом порядке присвоения «выдающихся имен» аэропортам, жд станциям, речным и морским портам.