QR-код для пожертвований через СБП в вашем смартфоне.
ВЕРСИЯ ДЛЯ ANDROID
«Мою юность отравляет мысль, что нужно чего-то достичь»
«Читательский клуб»: читаем и обсуждаем
А.П.Чехов. Скучная история
«Читательский клуб» на радио «Град Петров» приглашает открыть для себя новые книги или перечитать давно знакомые и любимые вместе с участниками клуба – студентами Русской Христианской Гуманитарной Академии Натальей Дынниковой, Германом Журавским, Евгением Масловым и филологом и философом Мариной Михайловой.
М.Михайлова:
Подзаголовок «Скучной истории» – «Из записок старого человека». Вот вы еще молодые – чуть не сказала «к сожалению» – люди, вы еще не можете себя идентифицировать с рассказчиком. Но ведь и Чехов не был старым человеком, он ведь умер совсем еще молодым, но он так прочувствовал это состояние стареющего, болеющего, скучающего человека…
Г.Журавский:
Вполне возможно, что сам Чехов – несмотря на свою молодость, красоту, в глубине души был не чужд такому настроению. Но здесь такая степень тоски! Какой-то просто вой заключен в этих фразах. Такой поток безнадежности, скуки непроглядной от своей жизни. Меня поразила сама степень этой безнадежности.
Е.Маслов:
Этот рассказ был одним из первых в той литературе, которую я сам – не по программе, не потому, что кто-то заставил – прочитал. И меня увлек сам рассказ, сам слог его – даже независимо от его темы. Просто хотелось всем дать его почитать. Я тогда понял, что может быть наслаждение просто от чтения. Правда, тогда я совершенно не понимал, о чем там идет речь. Сейчас я тоже уже испытал какие-то разочарования, и немного могу вникнуть в этот рассказ.
Н.Дынникова:
В этом году я решила, что нужно перечитать всю школьную программу по литературе, то, что нужно было читать когда-то, хочешь ты или не хочешь. Мне кажется, Чехов для меня еще во многом закрыт. Мне совсем не понятно, например, отношение самого Чехова к герою «Скучной истории».
Е.Маслов:
Да, в этом смысле рассказ такой, я бы сказал, «переливчатый». Как будто нет определенного отношения авторского, вернее, оно все время как будто разное.
Н.Дынникова:
Но ведь старение – это нормальная ситуация для человека. И то, что он вспоминает, это совсем не скучно, это не повод для разочарования и скуки?
М.Михайлова:
Сам рассказчик говорит о том, что он как будто отравлен, отравлен постоянными мыслями о скорой смерти. Это яд старости. Ведь стареть-то можно по-разному…
Г.Журавский:
А мою юность отравляет мысль, что нужно чего-то достичь, кому-то что-то доказать, написать диссертации и картины. И вдруг я тут читаю: «Смешна мне моя наивность, с которой я в молодости преувеличивал значение известности и того исключительного положения, которым будто бы пользуются знаменитости». Эти слова надавали мне таких пощечин – и я, что называется, пришел в себя. Ведь Антон Павлович – твой друг, и вот он сказал тебе, на что не надо тратить жизнь.
М.Михайлова:
И ты оказался перед задачей – а чем же тогда наполнить жизнь, чтобы в старости не было такой скуки и разочарования.
Е.Маслов:
Да, Чехов, как это у нас на Руси принято, показывает, как делать не надо.
М.Михайлова:
Все герои рассказа постоянно повторяют один вопрос, с которым нас и оставляет Чехов: «Что делать? Что же мне делать?»
Г.Журавский:
Да, это Россия…
«Читательский клуб» в эфире еженедельно по пятницам в 21.40 с повторением в субботу в 15.00.
См. также:
Конечно, не только у Чехова были строки, слова или главы о русском священнике. Разумеется, были эти строки, главы и у других русских авторов, но, наверное, только Чехов посвятил целые произведения – рассказы, повести – именно священнику или даже архиерею.
«Как-то Антон Павлович вернулся из города очень оживленный. Случайно он увидал у фотографа карточку таврического епископа Михаила. Карточка произвела на него впечатление, он купил ее и теперь дома опять рассматривал и показывал ее. Преосвященный Михаил был еще не старый, но жестоко страдавший от чахотки человек. На карточке он был снят вместе со старушкой матерью. Лицо его очень умное, одухотворенное, изможденное и с печальным, страдальческим выражением. Он приник головой к старушке, ее лицо было тоже чрезвычайно своей тяжкой скорбью. Впечатление от карточки было сильное, глядя на них – мать и сына, – чувствуешь, как тяжело бывает человеческое горе, и хочется плакать…Антон Павлович расспрашивал о преосвященном Михаиле, потом я ему посылал книжку преосвященного «Над Евангелием».
«Вот, – сказал он как-то, – прекрасная тема для рассказа. Архиерей служит утреню в Великий четверг. Он болен. Церковь полна народом. Певчие поют. Архиерей читает Евангелие Страстей. Он проникается тем, что читает, душу охватывает жалость ко Христу, к людям, к самому себе. Он чувствует вдруг, что ему тяжело, что он может скоро умереть, что может умереть сейчас. И это его чувство – звуками ли голоса, общей ли напряженностью чувства, другими ли, невидными и непонятными путями – передается тем, кто с ним служит, потом молящимся, одному, другому, всем. Чувствуя приближение смерти, плачет архиерей, плачет и вся церковь…»
Так вспоминает один из близких друзей писателя о начале работы над «Архиереем», ставшим предпоследним рассказом А.П.Чехова.
«Святой ночью», «На Страстной неделе», «Студент»… Эти рассказы раскрывают читателям особого, непривычного, малоизвестного Чехова. Такого Чехова, о котором его жена вспоминала так: «Люди любили его нежно и шли к нему, чтобы повидать, послушать… Я спрашивала этих людей, почему они ходят к Антону Павловичу, ведь он не проповедник, говорить не умеет, а они отвечали с кроткой и нежной улыбкой, что когда посидишь только около Чехова, хоть молча, и то уйдешь обновленным человеком…» Такого Чехова, который в последние годы жизни все чаще мечтал вслух: «Стать бы бродягой, странником, ходить по святым местам, поселиться в монастыре возле леса, у озера, сидеть летним вечером на лавочке возле монастырских ворот…»
Читает народный артист России Георгий Корольчук.
В дружеской беседе филолога Алексея Даниловича Сёмкина и протоиерея Александра Рябкова со слушателями говорили о творчестве этих четырех писателей, о которых за последние годы были сделаны передачи на радио «Град Петров».
Объединяющим стержнем стали размышления о системе нравственных координат, во многом схожей у столь разных писателей, о том месте, которое они занимали и занимают в сознании русского человека.
Слушатели приняли активное участие в обсуждении творчества этих писателей. А в конце встречи, по инициативе аудитории нашего лектория, разговор коснулся также современной отечественной прозы.
«…Как Чехов оценивает своих героев? Выносит он им приговор или ставит диагноз? Чехов всегда с огромным уважением говорил о своей первой и главной профессии; он старался оставаться врачом и в своих художественных произведениях. А что такое врач? Есть такая старая мудрость: плох тот врач, если уже просто после разговора с ним больной не чувствует себя лучше, не чувствует себя на пути к исцелению…»
Знаменитые и менее известные произведения А.П. Чехова, рассмотренные с христианской точки зрения и, прежде всего, образы русского духовенства в чеховском творчестве – тема бесед протоиерея Александра Рябкова и Алексея Даниловича Сёмкина, преподавателя Театральной академии на Моховой, кандидата искусствоведения, научного сотрудника музея-квартиры М.Зощенко.
Рассказы и повести Антона Павловича Чехова читает народный артист России Георгий Корольчук, а комментируют литературовед Алексей Сёмкин и протоиерей Александр Рябков.
В цикле 50 передач.
«Отмечая 155 летний юбилей великого русского писателя Антона Павловича Чехова, касаясь личности этого человека, хочется обратиться к вопросу, который неоднократно поднимался – к вопросу о его отношении к вере в Бога.
Принято утверждать, что Чехов был убежденный атеист, чуждый всему церковному, поклоняющийся только науке. Это утверждение основывается на сложившемся в советское время стереотипе противопоставления человека науки и христианина. Но как на это смотрел сам Чехов?» — протоиерей Александр Рябков о мифологизации чеховского безверия.
Три передачи.