«Буквально здесь ничего понимать не надо»

Беседа архимандрита Ианнуария (Ивлиева)

Евангельская этика

Часть 4

АУДИО – Александр Ратников

ТЕКСТ – Ольга Суровегина

ФОТО – Станислав Марченко

СКАЧАТЬ ЦИКЛ ПЕРЕДАЧ

Я сказал об антитезах Нагорной проповеди, в которых наиболее конкретно выражаются некоторые мысли Иисуса Христа о более превосходной праведности. Этих антитез шесть. А что означает слово «антитеза»? Это противопоставленное что-то чему-то, тезис и антитезис. Шесть антитез Нагорной проповеди находятся в 5 главе Евангелия от Матфея, начиная с 21 стиха и до конца, до 48 стиха 5 главы. Все они построены примерно одинаково. Каждая из них начинается так: «Сказано древним то-то и то-то, а Я говорю вам…» То есть тезис – это то, что сказано древним, то, что сзади вас, а антитезис – это слова Спасителя о новой праведности. Помните, когда мы говорили с вами о покаянии, мы отмечали, что в устах Иисуса Христа покаяние не означает, как в Ветхом завете, как у иудеев, обращение назад, к вере отцов и праотцев, что считалось самым высшим достижением человеческой праведности, к которой призывал Иоанн Креститель: «покайтесь, вернитесь туда, к Аврааму». А Иисус Христос тоже говорит «покайтесь», и в устах Иисуса Христа только один раз появляется это слово – в первых Его словах: «исполнилось время, покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». И больше Он его никогда не говорит. Почему? А чтобы не путали Его призывы с призывами Иоанна Крестителя. Даже само слово «покаяние», если мы посмотрим его к еврейском языке, оно означает «поворачивание назад». Понятно, что сейчас, как сказано «род неверный и прелюбодейный», такое новое поколение. Но ведь наши отцы-то были не такими, а праотцы вообще были святыми, а дальше просто вершины благочестия. Но это обычный для всех народов и для всех времен ход мысли. Дети всегда плохие, а родители лучше, а деды – еще лучше. Но ничего подобного в призывах Иисуса Христа нет, Он вовсе не призывает вернуться назад, зачем это нужно? Он призывает вперед, из этого мира в Царство Божие, вперед, а не назад. И поэтому Он никогда больше этого слова на произносит. Он говорит совершенно о другом – о следовании Ему. «За Мной», говорит Он, «идите за Мной, вперед». И именно этим призывом вперед отличаются антитезы Нагорной проповеди. Да и само требования лучшей праведности – лучшая праведность для Него впереди, в эсхатоне, в Царстве.

Итак, все антитезы построены по одному принципу – «вы слышали, что сказано древним, а Я говорю вам…» Конечно, эти слова Иисуса Христа могли вызывать споры, раздражение; они привлекали внимание, они были вызывающими. Почему? Ведь, вообще-то говоря, в те времена подобные высказывания были характерны для многих учителей иудейских. Например: вот синагога, вот читается Священное Писание, а после чтения Священного Писания всегда была какая-то проповедь, какое-то толкование. Толковать мог любой из взрослых иудеев, посещавших синагогу. А что значит – взрослых? Тех, кто достиг тридцати лет, тогда тридцать лет считалось возрастом совершеннолетия. Очень часто такие толкователи, учителя, книжники говорили: вот прежними сказано то-то и то-то, а я говорю вам то-то и то-то. Но всегда это относилось к толкованиям Закона, но не к самому Закону. Упаси Бог затронуть букву Закона! А Иисус Христос не интересуется толкованиями, их тысячи. Он говорит о том, что в Законе сказано то-то и то-то, а Я говорю вам другое. И вот это уже вызывало раздражение, это привело Его в конце концов на Крест. Это с точки зрения многих иудеев просто кощунственное, оскорбительное отношение к величайшей святыне – Закону, который был и до мира, и будет вечно после мира. И вдруг появляется какой-то чудак, который из каких-то соображений – либо Он безумный, либо Он обманщик, либо – что? И некоторые начинают прислушиваться – либо у Него есть власть говорить такие вещи?

Иногда Иисус Христос дает новые формулировки Закону – не новому толкованию Закона, а новая формулировка самого Закона. Иногда это как бы заострение и усиление Закона – это мы наблюдаем в трех антитезах: в первой, где говорится об убийстве; во второй, где говорится о прелюбодеянии; и в пятой, где говорится о мести. Здесь Иисус Христос усиливает Закон, углубляет его. Но иногда Он  не просто углубляет, но отменяет прежнюю формулировку вообще. А это в третьей антитезе – а разводе; в четвертой – о клятве; и в шестой – о любви и ненависти.

И вот теперь мы с вами рассмотрим последовательно каждую из этих антитез. Во всех этих антитезах Иисус Христос призывает исполнить Закон, то есть осуществить волю Божию, заложенную в основе тех или иных заповедей. Во всех Он показывает суть этой лучшей, новой праведности.

Первая антитеза – об убийстве. Это 5 глава Евангелия от Матфея, с 21 по 26 стих. Здесь Иисус Христос усиливает, радикализирует Закон – то есть доводит до радикса. А что значит «радикс» по-латыни? Корень. То есть смотрит в корень. Радикализировать – значит, смотреть в корень. «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной. Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, судья не отдал тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта». Понятно, что это последнее предложение о суде говорит о суде Божьем. Итак, всякий гневающийся на брата своего уже равен тому, кто убивает, с точки зрения Иисуса Христа. Закон говорит: не убий. Хороший Закон. Но Закон запрещает действие убийства. Но ведь всякое действие имеет какую-то причину. Ведь убийство – это всего лишь симптом чего-то, что заложено в человеке, внутри его. Как болезнь – например, у вас повысилась температура. Можно, конечно, запретить эту температуру, сбить ее аспирином. Но ведь это не значит вылечиться. Потому что это всего лишь симптом какой-то болезни, которая сидит внутри тебя, и поэтому нужно принять какие-то более радикальные меры, чтобы истребить саму болезнь, источник этой температуры, скажем, антибиотиками или другими средствами. Тогда и жара не будет. И вот Иисус Христос переносит взгляд с действия на причину действия; Он углубляет, радикализирует, смотрит в корень, в сердце человека. Закон хорош: не убивай, но он же не запрещает тебе мысль об убийстве. А с точки зрения Иисуса Христа, если выразить волю Божию, которая высказана в заповеди «не убивай», в положительном смысле, то, что значит «не убивай»? Это значит: дай другому жить. Или иными словами, признай ценность жизни другого. Но когда человек не признает внутренне ценность жизни другого, фактически внутренне он уже готов к убийству этого человека. Иисус говорит, что человек нарушает волю Божию, которая говорит о ценности всякой жизни, уже тогда, когда просто оскорбляет, когда позорит другого человека. Всего этого Закон не запрещал. Разумеется, окружающее общество, будучи обществом вполне приличным, осуждало оскорбление, осуждало, когда кто-то кого-то позорил. Но все это была элементарная общественная нравственность, но не более того. Иисус Христос говорит о том, что даже мысли об этом должны исчезнуть из человеческого сердца. Вот это будет высшая праведность.

В нашем тексте мы видим, что здесь идет сравнение. Гневающийся подлежит суду; кто скажет «рака», подлежит синедриону, то есть высшему суду, а кто скажет «безумный», подлежит геенне. Как будто Иисус Христос здесь строит какую-то казуистическую схему усиления оскорбления и усиления соответствующего наказания. Но не надо воспринимать все это буквально. А были и такие попытки. Вот, например, слово «рака». Что оно означает? «Пустой человек», мы бы сказали: «дурак», «глупец». А это уже хуже, чем просто прогневаться на брата своего. А слово «безумный» напоминает нам некоторые псалмы Давида, где сказано: «Рече безумен в сердце своем: несть Бог». То есть безумный человек – это тот, кто говорит в своем сердце, что Бога не существует. Это человек, лишенный даже представления о Боге, это полный безбожник. А это было страшное оскорбление – сказать человеку, что он не знает Бога, что Бог его не знает, что, мол, это цитата из псалма. Такие толкования этих слов Иисуса Христа были. Но новейшие исследования в области еврейского языка, обычаев, традиций того времени говорят о том, что это не так. Здесь у Иисуса Христа, скорее всего, просто риторика; Он не имеет в виду какое-то усиление, усиление оскорбления и ответное усиление наказания. Он вовсе не занимается судебной казуистикой, нет. Это просто риторические высказывания, которые не надо понимать буквально. Речь идет здесь об одном – о том, что всякое оскорбление, всякий гнев осуждается; что всякий гнев уже подобен убийству. Вот о чем речь. А уж высказано это красиво и риторично, чтобы привлечь внимание. Гораздо важнее мир между людьми: «иди, примирись с братом своим». Бог желает мира между людьми, Он – Бог мира. И для Бога гораздо важнее, чем поклонение Ему, мир между людьми. И Иисус Христос делает эту мысль понятной через высказывание о даре, который человек приносит к жертвеннику: «оставь его, пойди прежде примирись с братом своим». Дело в том, что мало из богомольцев, которые были во времена Иисуса Христа, и из нынешних богомольцев, следуют этому правилу. Все мы знаем по себе, мы не спешим поскорее примириться со своими братьями и сестрами, прежде чем идти в церковь, прежде молитвы нашей и, тем более, прежде Причастия. Поэтому вполне уместно напоминать таким людям, собственно, всем нам о суде Божием, что здесь и говорится.

Итак, здесь усиление заповеди и указание на волю Божию. А воля Божия состоит в том, чтобы мы уважали и ценили всякую жизнь, всякого человека.

Вторая антитеза – о прелюбодеянии. Это Евангелие от Матфея, глава 5, стихи 27-30. Здесь тоже усиливается Закон, не отменяется, а усиливается. «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая рука твоя соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну». То есть опять напоминание о суде Божием. Итак, заповедь «не прелюбодействуй».  Не путайте глагол «прелюбодействовать» с глаголом «блудить». Это разные вещи. Что такое  прелюбодействовать? Это значит, нарушать супружескую верность, и только это. А блудить? Все мы знаем, что такое блудить. То есть прелюбодейство включает в себя блуд, а блуд не включает в себя прелюбодейство. Блудить можно и не прелюбодействуя, не разрушая супружескую жизнь других людей. И вот эта заповедь Моисея «не прелюбодействуй», изложенная в книге Исход и в книге Второзакония, запрещает иудейскому мужчине (речь ведь идет об иудеях) разрушать брак другого иудея, вторгаться в брак другого иудея. Согласно иудейскому брачному праву, речь идет именно о нарушении брака другого иудея. А внебрачная связь иудея с незамужней женщиной, скажем, или с язычницей, неиудейкой, эта связь не считалась нарушением этой заповеди. Конечно, общественная мораль осуждала всякий блуд, но тем не менее публичных домов в Иерусалиме и в других городах Иудеи было больше, чем достаточно, больше, чем в современных европейских городах. Блудили очень многие. Но если при этом не нарушался чей-то брак, то это, хотя и осуждалось моралью, часто ханжеской моралью, но не осуждалось Законом. Это надо помнить.

Что же здесь имеется в виду? Иисус Христос говорит, что ветхозаветная заповедь имеет такую цель: выразить волю Божию. Воля Божия, которая не сводится к букве, ее надо разглядеть, посмотрев за эту букву. Ведь согласно воле Божией, каждый должен уважать брак другого человека. Но этот брак и эта воля Божия нарушается уже тогда, когда один человек смотрит на другую или на другого, как у нас переведено, «с вожделением». Но это не совсем правильно, ведь речь там идет о другом. Буквально – «с похотью». А что значит «похоть»? Это слово тоже очень сильно изменило свой смысл. У нас сейчас похоть относится исключительно к сексу. А в Библии все не так. «Похотеть», «похоть» («епифимия» по-гречески) означает «желать того, что тебе не принадлежит». «Хотеть» и «похотеть». Хотеть того, что тебе не принадлежит, не дозволено, не твое; стремиться отнять чужое. Вот что означает слово «похоть». Например, помните заповедь: «не похощеши жены брата своего, ни осла его, ни вола его…» Для нас понятно, как можно испытывать похоть к жене брата своего, но как можно испытывать похоть к волу или к ослу, непонятно, потому что мы уже забыли смысл этого глагола, потому что этот глагол означает «не пожелай завладеть чужим ослом, чужим волом, чужою собственностью, чужою женою». Вот что он означает. Итак, каждый, кто смотрит, желая отнять чужую жену, присвоить ее себе, тот уже нарушает волю Божию о браке, где двое становятся единой плотью, как сказано в книге Бытия (2 глава, 24 стих). То есть против воли Божией поступает уже всякий, кто не уважает брак другого, кто смотрит с похотью, со стремлением отнять.

Теперь перейдем к третьей антитезе, в которой Закон не просто радикализируется, не просто Иисус Христос заглядывает в сердце человека, но буква Закона полностью переформулируется или даже отменяется. Третья антитеза – о разводе. Это Евангелие от Матфея, глава 5, стихи 31-32. «Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную (имеется в виду грамота о разводе – арх.И.). А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует». Закон говорит о том, что иудейский мужчина имеет право на развод, полное, законное право на развод. Иисус Христос говорит о том, что здесь Закон неправилен, что развод противен воле Божией вообще. То есть здесь Он полностью переформулирует Закон, отменяет его и заменяет другим. Надо сказать, что разводы в иудейском обществе того времени были достаточно частым явлением, и поводов для развода было очень много. Например, просто жена перестала нравиться, скажем, и это уже достаточная причина, чтобы с ней развестись. Были, конечно, более серьезные причины – например, бесплодие. Или такая серьезная причина – суп пересолила. Все, что угодно могло стать причиной. И это было вполне достаточно для развода. То есть желание мужчины – это и был Закон. Женщина не имела права сопротивляться Закону и женщина не имела права подавать на развод. Но тем не менее, этот закон о разводе в патриархальном обществе имел в виду благо женщины, потому что надо было разводиться официальным путем и давать разводное письмо – с тем, чтобы женщина имела возможность выйти замуж снова. Потому что, оставшись без мужа и без разводного письма, женщина оказывалась выкинутой из общества совсем, и она оказывалась чаще всего без средств к существованию, а дети оставались, конечно, у мужа. Женщина становилась изгоем общества. И вот чтобы этого не происходило, ради женщины, все-таки надо было давать разводное письмо, и тогда она имела право выйти замуж второй или третий, или десятый раз. Но Иисус Христос говорит, что несмотря на стремление дать какое-то относительное благо женщине, этот закон не выражает полноты воли Божией. Потому что, давая разводное письмо, мужчина фактически расторгает брак, то есть противоречит изначальной воле Божией о том, чтобы двое стали единой плотью. А что Бог соединяет, то человек не должен разрушать. И, соответственно, тот, кто женится на разведенной, тот тоже подтверждает, что он согласен с этим разрушением прежнего брака и, тем самым, воли Божией.

Мы видим, что Иисус Христос и в предыдущей антитезе, и в этой антитезе тоже указывает на волю Божию, не в Законе выраженную, а волю Божию, которая была выражена в творении, во время творения человека, еще до всякого закона. И воля Божия была такая, чтобы люди соединялись в любви в единую плоть. В других местах Иисус Христос показывает Себя свободным не только от буквы Закона, но даже от воли Божией, выраженной в творении этого мира, и указывает на иную волю Божию, которая выражается в творении нового мира, Царствия Божия. Помните это место из Евангелия от Матфея, глава 22, стих 30, где говорится о том, что происходит в Царствии Божием: «в воскресении не женятся, не выходят замуж, но пребывают как ангелы Божии на небесах». То есть там вообще и брака-то не существует. То есть Иисус Христос чувствует Себя достаточно свободным по отношению и к Закону, и к воле Божией, выраженной в творении этого мира, и всегда указывает куда-то вперед. Конечно, такие заявления Иисуса Христа достаточно редки в Евангелии, это ведь слишком радикально, слишком необычно.

Нагорная проповедь. Роспись на стене разрушенного придела церкви Рождества Пресвятой Богородицы в поселке Некрасовское Ярославской области. Фото 2016 г.

Но посмотрим на четвертую антитезу – о клятве. Здесь тоже происходит замена Закона другой формулировкой. Это Евангелие от Матфея, глава 5, стихи 33-37. «Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого». Совершенно замечательная новая заповедь «не клянись вовсе», очень трудно исполнимая и просто не исполнимая в этом мире, конечно. Ведь все это – заповеди Царства Божия. Что значит: «да будет слово ваше: да, да; нет, нет»? Почему тут дважды повторяется – да, да; нет, нет? Некоторые объясняли это так: да будет слово ваше «да» – да, а «нет» – нет. Но это неправильно. Дело в том, что такова была манера говорить во времена Иисуса Христа в Иудее – дважды повторять клятвенное заверение. Этот обычай опирался на закон Моисея, на закон об истинном свидетельстве. На суде должны были предстать два согласных свидетеля для доказательства вины либо оправдания. Если был только один свидетель, этого было недостаточно; обязательно нужны были два свидетеля. Если они расходились в своих показаниях, нужен был третий, который подтверждал бы либо одно, либо другое свидетельство. «Там, где двое или трое соберутся во имя Мое, там Я среди них». Поэтому и говорили не просто «да» или «нет», подтверждали истинность свидетельства: «да, да», как бы два свидетеля, или «нет, нет». Но почему же Иисус Христос противоречит закону Моисея, который дозволял клятву? Более того, он даже требовал клятвы, но требовал соблюдения клятвы. И это был хороший закон. Этот закон обязывает к честному исполнению своего слова, своей клятвы. И тем не менее, тот, кто серьезно задумается над этим законом, над этим требованием человеческой честности, не будет клясться и давать обеты, говорит Иисус Христос. Почему? Да потому, что когда человек заверяет: «клянусь», «честное пионерское», когда он клянется чем-то, то тем самым он как бы отрицает свою честность в других случаях. Вот сейчас я честный, заверяю вас; а другой раз я, может быть, был и нечестный, и, может быть, и буду еще нечестным, но уж сейчас я клянусь! Кто клянется или дает обет, тот как бы говорит своим ближним: вот в этом случае вы можете мне верить, в это случае я обязательно сдержу свое обещание. А в других случаях? А тот, кто будет согласен с волей Божией в человеческой истинности; тот, кто хочет, чтобы люди доверяли ему, тот не будет прятаться за своими словами и не будет оставлять для себя возможные лазейки. Его «да» должно всегда быть «да», а «нет» всегда должно быть «нет».

Иисус Христос дает пищу для размышления над этим. Ведь дело в том, что все в этом мире так или иначе зависит от Бога. И исполнение наших клятв далеко не всегда зависит от нас; наши клятвы тоже зависят от Бога, даже тогда, когда мы на Бога прямо не ссылаемся. Вот несчастье, которое я себе сулю за невыполнение клятвы: «головой своей клянусь!» Даже несчастье может случиться со мною лишь как допущение, как попущение Божие. И я не могу за Бога сказать, что Бог исполнит мои клятвы, что Бог позволит мне исполнить мои обещания. Ведь Бог абсолютно свободен. Поэтому здесь и сказано – «не клянись». Ни Иерусалимом, ни головою своею, ничем – все это Божие; и исполнение клятв твоих тоже в руках Божиих. И поэтому твои слова, твои клятвы бессмысленны. В богословском смысле абсолютно бессмысленны, если ты веришь в Бога. И это очень важное богословское размышление, которое дает нам Иисус Христос.

Вы знаете, что в мире, конечно, не клясться вовсе или не обещать вовсе невозможно. «Ни одна йота, ни одна черта закона не прейдет, дондеже этот мир не прейдет». Все мы обещаем что-то сделать или что-то не делать; сдерживаем эти обещания или не сдерживаем, это уже другой вопрос. А у людей, которые тупо понимали все по букве, не вдавались в глубину, в смысл, требовали буквального исполнения, что, конечно, невозможно, все это иллюзия. Вы знаете, что многие христианские направления, сектантские направления запрещают приносить присягу, и не только потому, что там человек присягает и берет в руки оружие, которое грозит убийством, но и сама по себе клятва, присяга тоже уже противоречит воли Божией. Да, противоречит, но это наш мир. И об этом мы с вами несколько позже поговорим.

Христос на троне с предстоящими архангелами.
Италия. Равенна. Базилика Сант-Аполлинаре-Нуово.
VI в.  Фрагмент

Следующая антитеза, пятая – об отношении ко злу. Здесь тоже происходит усиление. Это Евангелие от Матфея, глава 5, стихи 38-42. «Вы слышали, что сказано: око за око, зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся». Замечательная тоже заповедь, но несколько непонятная и вызывавшая всегда массу всевозможных размышлений и толкований, попыток объяснить эти, в общем и целом, не совсем ясные слова. И опять же люди пытались абсолютно буквально все понимать, забывая о пророческой риторике, с которой все это сказано. «Ветхим сказано: око за око, зуб за зуб». В древности это правило, эта заповедь отменяла или запрещала необузданную месть, скажем, кровную месть, вендетту, когда за убийство твоего сообщества твое племя истребляло целиком другое племя. Или за один глаз оба глаза выбивались, а за один зуб – вся челюсть. Нет, заповедь предписывала: за одно око – только одно око, за один зуб – только один зуб. Это требование не мстить слишком, а мстить по справедливости. Это так называемый jus talionis, право на равное возмездие, право равного мздовоздаяния, право справедливости. Неплохое правило, которое действует постоянно, должно, во всяком случае, действовать в этом мире. Но Иисус говорит: не противься злому вообще. И вот дальше совсем непонятно: «кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую». Что это, буквально понимать? Что значит «ударит тебя в правую щеку»? Обычно объясняли так: ударить в правую щеку можно только оборотной стороной правой руки, а это, мол, считалось страшным оскорблением – даже ты как будто боишься запачкать свою ладонь об этого человека! Поэтому ты так, наотмашь ударяешь. Но тогда становится непонятно: тебе нанесли такое великое оскорбление, считая тебя нечистым, а ты ему подставляешь для более мягкого оскорбления? Нет, тут логика не срабатывает. Или во втором случае: кто захочет судиться с тобою и взять твою рубашку, то есть тот самый хитон, нижнюю одежду (в древности в Иудее носили хитон, то есть длинную рубаху, как и сейчас часто арабы-бедуины носят) – то отдай ему и верхнюю одежду, гиматий, то есть теплый плащ. Это противоречило бы, вообще-то, иудейскому законодательству. Можно было в случае судебного иска в качестве залога оставить плащ, но нижняя рубашка оставалась. Но к вечеру судьи должны были вернуть плащ человеку обязательно, потому что по закону нельзя было, просто невозможно отбирать плащ на ночь, потому что плащом укрывались как одеялом. И здесь тоже все непонятно. А еще непонятнее вот это: кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. «Принудит». Там используется такой глагол, который использовался у римских оккупантов, у которых было право брать себе проводников при переходе через горные перевалы, скажем, или которые бы указывали дорогу от одного поселения к другому. И это называлось «принудить». Но никто же тебя не просит при этом идти с ними еще и дальше, ведь ты им больше просто не нужен в качестве проводника. Это абсолютно бессмысленно. Так что буквально здесь ничего понимать не надо.

Речь идет о другом, на чем и настаивает Иисус Христос, то есть сознательно не отвечай злом на зло. Более того, лучше отвечать на зло каким-нибудь добром. В древности, еще до Закона, люди следовали обычаям кровной мести, как это выражено, например, в песне Ламеха (книга Бытия, 4 глава). Ламех своим женам говорит: «Ада и Цилла, послушайте голоса моего, жены Ламеховы, внимайте словам моим. Я убью мужа за рану мне, я убью отрока за ссадину мне. Если за Каина отмстится всемеро, а за Ламеха в семьдесят раз всемеро». И вот на фоне такой угрозы Ламеха, конечно, заповедь «око за око и зуб за зуб» была очень благородной  заповедью. Но Иисус говорит: не отвечай злом на зло.

Немного стоит поговорить в случае пятой антитезы об историческом влиянии ее, об исторической судьбе этой заповеди. В истории Церкви существовало два типа толкования этой заповеди: так называемое ригористическое, или строгое толкование и смягченное толкование. Ригористическая линия существовала в древности, в доконстантиновскую эпоху, например, Церковь отрицала участие христиан в армейской службе. Так было в III веке, когда многие солдаты обращались в христианство – правда, при этом все дело сводилось, скорее, к заповеди об убийстве. В канонах Ипполита, это очень древние церковные каноны, говорится: «Лица, обладающие полномочием убивать (солдаты, например – арх.И.), не должны убивать вовсе, даже если они получают приказ. Никто из христиан не должен идти на войну и становиться солдатом. Начальствующий, который носит меч, да не берет на себя грех пролития крови». Здесь мы видим буквальное понимание заповедей Иисуса Христа. В послеконстантиновскую эпоху, то есть начиная с IV века, наступает довольно резкий перелом. Сначала на Арльском соборе в 314 году отлучали от Церкви тех солдат-христиан, которые покидали службу в мирное время. А вот V век, Кодекс Феодосия: христианам уже разрешается служить в армии, идти на войну, но запрещает служить в армии кому? Язычникам. И буквальное толкование теперь уже почти и не существует. Оно как-то удаляется куда-то в маргинальные сферы, и его следует искать уже скорее среди еретиков, в каких-то небольших церковных группах. В Средневековье это вальденсы, у некоторых францисканцев, у Эразма Роттердамского, а потом анабаптисты, квакеры, толстовцы, последователи Махатмы Ганди и так далее.

Наряду с этим ригористическим или буквальным толкованием этой заповеди всегда существовало и смягченное толкование. Отцом смягченного толкования считается блаженный Августин. В своем рассуждении «О граде Божием и граде земном» Августин пытается лишить остроты этот конфликт между заповедью Иисуса Христа и законами государственными. Он говорит о том, что заповеди относятся к внутреннему приготовлению сердца, а не к тому, что происходит публично. И живущий в государстве, которое управляется, конечно, по-христиански, находится в ситуации подобной отцу, который должен наказывать своего сына. Поэтому казни тоже допустимы. Он пишет, что иногда должно поступать скорее по соображениям пользы, нежели по воле Божией. К таким вещам относится война – но ее надо вести по возможности милосердно. И отсюда, от Августина, берет начало наше привычное нам понятие праведной или справедливой войны. Эта разработка концепции «справедливой войны» велась и на протяжении Средних веков, особенно в рыцарские времена. Например, нельзя истреблять мирное население. Или, скажем, нельзя отвечать большим ударом на тот удар, который нанесен тебе. И так далее. Есть довольно много правил этой справедливой войны, и все это восходит к смягченному толкованию. Наказание, даже если это смертная казнь – его надо совершать в праведном духе, без ненависти. Представляете, как это: отрубать голову без ненависти, с любовью…(смех в зале) Все это, конечно, очень забавно.

И вот давайте посмотрим еще об отношении к врагам. Это последняя, шестая антитеза, Евангелие от Матфея, глава 5, стихи 43-48: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». Эта заповедь «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас и ненавидящих вас» полностью противоречит законной заповеди, потому что она как бы отменяет заповедь Закона. В Законе что сказано? «Не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего как самого себя». Это книга Левит, глава 19, стих 18. «Люби ближнего». А кто ближний? А ближний – это человек из твоего народа, «сын народа твоего». А что касается посторонних? Там совсем другое. Например, Второзаконие, глава 7: «Когда введет тебя Господь Бог в землю, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею, и изгонят от лица твоего многочисленные народы, и передаст их тебе Господь Бог твой, ты поразишь их. Тогда предай их уничтожению, не вступай с ними в союз, не щади их, не вступай в родство с ними». Значит, к врагам эта заповедь не относится. Надо не вступать с ними с союз, предавать их проклятью, заклятью, уничтожению. Дело в том, что Ветхий Завет неоднократно говорит о том, что Бог ненавидит грешников – мы знаем сотни текстов, которые об этом говорят. Он ненавидит беззаконников, врагов праведников. Но как же человек может пребывать в общении с Богом и в то же самое время любить грешников? Это ведь невозможно. Для иудея это просто немыслимо – то, что здесь выразил Иисус Христос. Это было настолько шокирующим, настолько противоречащим всем представлениям человека, и естественным, и законным. Потому что и по естеству невозможно любить того, кто ненавидит тебя или кого ты сам ненавидишь; и по закону этого нельзя делать. Если это враг Божий, если это какой-нибудь язычник, то его надо ненавидеть, потому что Бог его ненавидит. Вот, например, кумранская община. Живущие в этой общине клятвенно обещали искать Бога всем сердцем, всею душею, делать благое и праведное перед Ним, как Он заповедал через Моисея и всех рабов Своих, через пророков: любить все, что Он избрал, и ненавидеть все, что Он отверг; любить всех сынов света, но ненавидеть всех сынов тьмы. Вот это то, чем жило иудейское общество, да, в общем-то, и любое общество, почти всегда, и особенно в то время.

Итак, ссылаясь на Бога, всякий израильтянин имел полное право ненавидеть врагов. Поэтому то, что Иисус Христос противопоставил этому, для многих верующих иудеев казалось совершенно чудовищным. Правда, при этом мы не должны забывать следующее: словоупотребление «ненавидеть» и «любить» здесь, согласно библейской традиции, имеет не столько эмоциональный смысл, а скорее общественный смысл, или ритуальный смысл. Например, когда какой-нибудь отец, скажем, Иаков, у которого было двенадцать сыновей, но наследство должно было достаться одному, и он считался благословленным сыном, а остальные считались проклятыми. Так говорит Библия. Но это вовсе не значит, что Иаков не любил остальных сыновей, то есть не испытывал родительских эмоций к остальным сыновьям. Он их также любил как родитель. Но это библейские выражения – «проклинать» и «благословлять». Это значит – один получает наследство, а другие не получает этого. И это имеет, скорее, социальный смысл, или экономически-социальный смысл. Можно было бы и так сказать: одного он возлюбил, а других возненавидел. «Иакова возлюбил, Исава возненавидел». Это же не значит, что он Исава не любил, ведь это его сын! Это совершенно другой смысл – одного благословил, другого не благословил. И в данном случае мы тоже должны принимать это во внимание, не придавать словам «любить» и «ненавидеть» исключительно эмоциональный смысл. Скорее, эти слова обозначают «общаться» и «не общаться», «принимать» и «не принимать», «уважать» и «не уважать». Своей заповедью Иисус Христос, указывая на Бога, на Его безграничную доброту и призывая нас к подражанию, как бы говорит, что для Него нормой является не то, что было вчера, не то, что возвещали все пророки, который говорили о ненависти вчера, но нормой для Него является воля Божия, то, что Бог делает всегда, в настоящее время, и к чему Он устремляет мир в будущем. То есть и здесь Иисус Христос указывает вперед, в Царство Божие, в совершенство. И здесь отмена этой заповеди не хронологическая, нет. Ведь покуда стоит этот мир, здесь будут и войны, будет и  ненависть, и приятие, и неприятие. Но там, где Иисус Христос, там, где человек исполнен Духа Святого, там будет сфера, в которой все это уже будет недейственно.

Правда, при этом возникает, конечно, очень серьезный вопрос: а как же вести себя реально, в реальном мире? Как? С одной стороны, мы вынуждены приносить присягу, мы понимаем, что это необходимо; мы иногда вынуждены брать в руки оружие, и мы понимаем, что это бывает абсолютно необходимо. А, с другой стороны, мы знаем, что в Царствии Божием этого нет. Разрешить проблему, которая для большинства людей представляет собой  мучительную проблему, а часто даже приводит к конфликтам, может только одно: христианин устремлен к жизни не по плоти, то есть по законами этого мира, а к жизни по Духу. Вот сегодня мы начали с вами нашу беседу с молитвы к Духу Святому: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истинный». Вспомните – «Утешитель». Откуда это слово? Из Евангелия от Иоанна. А вспомните, о чем там идет речь, что это за Дух-Утешитель? В какой ситуации обещается нам Дух Святой как Утешитель? Само слово «Утешитель» это не очень точный перевод греческого слова «параклит». А параклит – это юридический термин, который по-латыни звучит «адвокат». Буквально: «пара-клит» – «ад-вокатус». То есть тот, кто за тебя выступает на суде. Вспомните, когда обещает Параклита, Утешителя Господь Своим ученикам? «Когда вас будут вызывать в судилища, когда вас будут преследовать, допрашивать, пытать – не думайте, что вам говорить, как вам поступать, ибо Я пошлю вам Духа…» То есть новое творение – Духа. В ветхом творении Бог посылает Своего Духа, и творится все, и вдувает Своего Духа в легкие Адама, и он становится душою живою. Так и в новом творении, там, где Царствие Божие, снова будет излияние этого Духа. Христос посылает этого Духа, Который «научит вас, что вам говорить, как поступать». А где Дух – там свобода, потому что Дух по-еврейски «ветер», «руах», Он веет, дышит, где хочет, и Его нельзя удержать. Свобода от всего, свобода от этого мира, свобода от закона, от любого закона, от закона Моисея, от Конституции России – от любого закона. А что значит свобода? Разве свободу можно определить? Как Богу угодно будет, Он вложит в твое сердце Духом Своим Святым, как тебе себя вести в той или иной ситуации. И как Иисус Христос показывал Свою полную свободу – конечно, в известных ограничениях, потому что Он жил все-таки в определенном обществе – в иных случаях Он соблюдал Закон, в иных случаях Он нарушал Закон; в иных случаях Он указывал на волю Божию, которая выше Закона Моисея, волю Божию в творении – «двое да едина плоть будут»,  Закон разрешает развод, а творение запрещает. А иной раз он указывал на волю Божию, которая даже превышает волю Божию в творении – волю Царствия Божия, где вообще люди как ангелы, где не женятся, не выходят замуж. Он постоянно свободен. И вот этот дух свободы Он посылает в наши сердца, если мы истинно верующие. И тогда уже человеку не приходится задумываться, как говорит Иисус Христос, брать в руки оружие или не брать, приносить присягу или отказаться от нее – Дух научит, Дух подскажет. Жить духовной жизнью, жить в Духе Святом – это единственное разрешение этой проблемы, как себя вести.

Дай Бог нам стяжать Дух Святой, как нам заповедал Серафим Саровский.