6+

О прощении

18 февраля 2018 г.

ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

Предлагаем вашему вниманию несколько цитат о прощении из передач радио «Град Петров»

ТЕКСТ

«Жить во вдохновении»

Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев): Я думаю, что «прощать врагам» – просто несколько иное выражение заповеди Иисуса Христа «любить врагов». Здесь мы приходим к удивительной вещи. Иногда заповеди Иисуса Христа применяются по аналогии с ветхозаветными заповедями. Как если бы Нагорная проповедь представляла собой казуистическое развитие закона Моисея. Но ведь на самом деле ничего такого нет. И Евангелие Иисуса Христа – это Евангелие Царства Божия. И Нагорная проповедь начинается вовсе не с изречений, напоминающих божественную премудрость, или изречений здравого смысла, например, как мы это находим в книге Притчей. Но Иисус Христос говорит нечто противное здравому смыслу. У Него оказываются блаженными нищие. Для обычной земной жизни это абсурд. Какие же они блаженные? А для иудея того времени (и многих людей сейчас) нищета является знаком нерасположения Бога – как наказание, как болезнь. За что болезнь? Почему заболел человек? Что он такого плохого сделал? То есть болезнь, страдание, нищета, плач (плачущие тоже блаженны) являются как бы наказанием от Бога за какие-то злые поступки. Когда Иисуса спрашивают, чем согрешил слепорожденный? …он же родился слепым. Родители его, может быть, согрешили? А Иисус говорит: «Не согрешил ни он, ни родители его» (Ин.9:3). Всё это для того, чтобы на нём проявилось Царствие Божие. То есть он был исцелен. И все видели это. Иисус Христос наотрез отказывается определять все наши земные страдания как результаты каких-то наших личных проступков.

«Не всё то плохо, что нецерковно»

Священник Артемий Корыхалов: «Когда мы ожидаем извинений – это означает, что мы еще на очень низком уровне духовной жизни. … Если нам сложно прощать – значит, нам сложно любить».

«Хотим быть оправданными…»

Протоиерей Александр Рябков: «Желание чувствовать себя прощенным, оправданным – перечеркивает весь покаянный труд. …. Попросите прощения. Пусть вы не чувствуете себя виноватым перед этим человеком –просите прощения первым».

Всякое принуждение является грехом

Протоиерей Виталий Головатенко: «Есть разница между добротой и мягкотелостью, между всепрощением и попустительством. Некоторые вещи оправданию не подлежат. Не надо смешивать осуждение и рассуждение».

Просьба о прощении – это слова любви

Протоиерей Андрей Лоргус: «Если точно убежден, что ничего такого, за что нужно просить прощения, в отношении с этим человеком не было, то ради формальности просить у него прощения не стоит. Когда мы из года в год просим прощения «ни за что», то мы перестаем относиться к этому с душой, с глубиной, с любовью. Церковь не может примириться с формализмом. Поэтому, если перед вами выбор: совершить что-то формально или не совершать этого, – лучше не совершать. Не стоит молиться, когда нет молитвенного настроения – это не молитва, а просто-напросто исполнение какого-то ритуала. Не стоит просить прощения, если действительно его не хочешь и не хочешь простить сам. И так далее. Нельзя делать по существу то духовное деяние, которое в душе в этот момент не совершается. … Сохраняется ощущение нанесенного ущерба, а не обида. Простить – не значит забыть. … Священнику в этом смысле проще, потому что он перед всеми виноват. … Переживание любви – самое ценное в прощении».

«Если мы забудем о новомучениках, то вернется та страшная эпоха, когда люди превращались в бесов»

Протоиерей Александр Рябков: «Психология была всегда, с одной стороны, но когда появился психоанализ, тогда задача стояла какая-то антиклерикальная. То есть человека освободить от неких норм, в том числе, связанных с религией, и тут было своего рода прощение: тебе все прощается, потому что никаких законов не существует на самом деле. Твой подвал подсознания вполне имеет право на существование и даже на воплощение, не стыдись этого подвала подсознания. В контексте религиозном, говоря о прощении, мы видим, что закон религиозный некий есть, и закон этот не писаный, а закон совести, вложенный Богом в душу и в сердце человека. И здесь прощение переходит не просто в таинство исповеди, потому что таинство исповеди, при всей его психологической нагрузке, может быть тоже искаженным. Ведь исповедь – это не только выпрашивание прощения, но это и метанойя (перемена сознания), но это еще и обращение».

Каждый должен думать своей головой

Священник Александр Тиманков: «Когда-то, очень давно в древних монастырях просили прощения ежедневно перед тем, как разойтись по кельям. Совершалось богослужение, которое называлось Повечерие. В одни дни года совершается Малое Повечерие, в другие дни – Великое Повечерие. И в конце Повечерия все присутствующие в храме просили друг у друга прощения. И расходились по кельям до Полуночницы. Краткий ночной отдых. Сон – особое состояние человека. Многие люди засыпают и не просыпаются больше. Поэтому перед сном хочется примириться со всеми. И прощение просили ежедневно. Это было частью ежедневного богослужения. В приходской практике чин прощения совершается в Великом посту каждый раз, когда читается Великое Повечерие. Но его никто не наполняет каким-то особым смыслом, несмотря на то, что это Великое Повечерие совершается почти каждый день. Мало кого интересует, что священник просит прощения у всех прихожан. Прихожане тоже могут попросить прощения друг у друга. Возникает особый чин, соединенный с последним воскресением перед Великим постом, который так и называется – Прощеное воскресенье. Почему именно в этот день? Здесь, как мне кажется, придется углубиться в область психологии, каких-то поведенческих процессов в человеке. Каждый день просить прощения, мы знаем, может превратиться в рутину. Прости, простите, извините и т.п. В транспорте кто-то наступил на ногу, попросил извинения и т.д. И каждый день мы бы просили друг у друга прощения. Лучше редко, а еще лучше раз в году, например, на Новый год или в день рождения или в Прощеное воскресенье. Для многих людей это прекрасная возможность примириться. Допустим, два человека, посещающие один храм, каким-то образом друг друга обидели. И они могут использовать этот день, чтобы попросить прощения, в надежде, что тот, кого обидели, поймет и простит. Как минимум, один человек скажет другому, что не сердится на него, хотя тот ему сделал больно. И логика в этом есть. Раз в году в торжественной обстановке священник просит у всех прощения, говорит о том, как важно друг друга прощать. И люди плачут, и примиряются друг с другом. Все это замечательно, прекрасно. И здесь возникает вторая часть вопроса: а что значит простить? Не злиться? Когда нас обидят, мы то злимся, то не злимся, то нам все равно, то вспомним нанесенную обиду. Можем десять лет не помнить, а потом вспомнить. Злимся мы или не злимся, простили мы или не простили? Непонятно! Не мстить? Но мы чаще всего и не мстим. Только в уме расправляемся с обидчиком. Забыть? Бывает, забываем, а потом вдруг вспоминаем. Простили, не простили? Непонятно! А как просить прощения? Чего мы хотим, когда просим прощения? Чтобы человек разрыдался и бросился к нам со словами: «Как я ждал, что ты придешь и попросишь у меня прощения!»? Да мы испугаемся, мы знаем, что не будем этого делать. Что мы чаще всего видим? Мы только изранили человека, нанесли ему тяжелую обиду и говорим ему: «Прости меня». А он в ответ: «Простить – я прощаю, но болит же, ты мне гадость приличную сделал». И тогда мы ему говорим: «Так разве ты меня не простил?» Ну и что получается? Мы с вами открываем Евангелие и видим, как Господь говорил нам: «Прощаются тебе грехи твои». И человек, который болел, выздоровел. Почему-то когда мы кого-то прощаем, никто не выздоравливает. Значит, наше прощение ненастоящее? А как поступить в той или иной конкретной ситуации – каждому человеку приходится решать самому. Потому что бывает, что мы попросим прощения, а человек отвечает, что он уже давно не помнит об этом, но вот сейчас снова ему напомнили и опять заболело. А у другого не просим прощения, а он думает про себя: «Вот бессовестный какой!». Поэтому здесь конкретных рецептов нет. Каждый должен думать своей головой».

Слушать, делиться, понимать, прощать

Протоиерей Александр Дягилев: «Соблюдая принципы диалога: слушать, прежде чем говорить; делиться, а не спорить; понимать, а не оценивать; и прежде всего – прощать.  Первое – слушать. Если мы говорим о чем-то, и я высказываю свои аргументы, а меня не слушают – то что толку от того, что я говорю. … Второй принцип – «делиться, а не спорить». Потому что очень часто люди не истину ищут, а пытаются именно победить. Как только пошел спор – это не диалог, это кто кого победит, а истина никого не интересует. «Понимать, а не оценивать» – частая ситуация: кто-то говорит, а другой: «это правильно, а это неправильно, здесь ты плохо поступил, а здесь – ты что, дурак?» А тот человек, которого дураком обозвали, ему больно и обидно, он больше говорить ничего не хочет: я с тобой поделился больной темой, а на меня тут ярлыки навешали, оценили «хорошо-плохо»… И в итоге расходятся люди обиженные. И «прежде всего прощать», христианский принцип: допускать за ближним право на ошибку, потому что и я сам регулярно ошибаюсь, все мы ошибаемся. Да, я делюсь тем, где я был неправ, но я этим делюсь не для того, чтобы меня осудили, а в надежде, что меня поймут и простят».

Новый Завет о браке

Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев): «Можно много говорить о разводе, проблема которого обсуждается в синоптических Евангелиях. О самом браке там говорится в трех аспектах. Всякий разводящийся прелюбодействует. Иисус Христос запрещает всякий развод. Но, с другой стороны, Он принимает в свое общество, а, тем самым, и в Царствие Божие, блудниц. Прощает им грехи. Особенно показателен в этом смысле рассказ о женщине, обвиненной в прелюбодеянии, в котором отсутствует даже условие веры. Иисус просто говорит: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Ин.8:7). Как можно соединить эту доброту и всепрощение со столь строгим требованием, как: «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф.5:28), т.е. согрешил. Существует только одно объяснение. Когда Иисус Христос прощает, принимает грешников, само прощение и принятие подвигает их к безусловному покаянию и обращению, которого требуют, безусловно, и заповеди Царства».

Мы желаем быть причастны религии, но не Кресту

Протоиерей Александр Рябков: «Трагедией, обновляющей нас, может быть наш неуспех, неудача и разочарование в самом себе. Жертвой, воскрешающей нас, может стать прощение старых обид, отказ от болезненных претензий, прощание со своей мнимой незаурядностью, расставание с нереальными надеждами, которые окочурились, так и не дождавшись своего сказочного воплощения. Это и есть несение креста своего. Через это смирение мы открываем глубину своей души Богу, и Он наполняет нас Собой. Это происходит благодаря освобождению от своей страстности и, как следствие, от власти дьявола».

Прощать – самая трудная вещь в жизни

Протопресвитер Александр Шмеман: «Прощение – не есть снисхождение. Но прощение не есть также и оправдание зла. Пословица «всё понять – всё простить», с этой точки зрения, не христианская пословица. Зло не перестает быть злом, не становится добром, зло нельзя никогда оправдать».

«Это видимое бесстрастие на деле прикрывает презрение и равнодушие к людям, и, главное, чувство собственного над ними превосходства».

Наверх

Рейтинг@Mail.ru